Арсен Люпэн в тюрьме   ::   Леблан Морис

Но, еслипозволишь…

– Тынадомнойсмеешься, Люпэн?

– Извольосторожноснятьскорлупусвотэтогояичкавсмятку. Итыубедишьсясам, чтоянадтобойнисколечконенасмехаюсь.

Ганимармашинальноповиновался, разбивяйцолезвиемножа. Инесдержалвозгласаудивления. Впустойскорлупебылспрятанлистокголубойбумаги. ПопросьбеЛюпэна, онегоразвернул. Этобылателеграмма, точнее–частьтелеграммы, откоторойоторвалиданныепочтовогоотделения. Онпрочитал:



«Соглашениезаключено. Стотысячшариковвыплачены. Всеидеткакнадо».



– Стотысячшариков? –повторилон.

– Нуда, стотысячфранков. Маловато, конечно, новременанынчетяжкие…Уменятакиенакладныерасходы! Зналбытымойбюджет!.. Бюджетбольшогогорода!

Ганимарподнялся. Плохоенастроениеунегоразвеялось. Онненадолгопризадумался, окинулмысленнымвзоромслучившееся, чтобыобнаружитьвнемслабуюсторону. Затемпроизнестоном, вкоторомслышалосьвосхищениезнатока:

– Намещевезет, чтотакие, какты, нерождаютсядюжинами, иначепришлосьбыприкрытьнашулавочку.

АрсенЛюпэнскромноопустилглазаиответил:

– Право! Надоведьчеловекуразвлечься, употребитьначто-тосвойдосуг. Темболее, еслиделомогловыгоретьтолькоблагодарятому, чтоясиделвтюрьме.

– Вотеще! –воскликнулГанимар. –Твойпроцесс, твоязащита, следствие–всегоэтогоещемало, чтобыдоставитьтеберазвлечение?

– Нет, ибояпринялрешениенеприсутствоватьнасуде.

– Ох, ох!

АрсенЛюпэнтвердоповторил:

– Янебудуприсутствоватьнапроцессе, Ганимар.

– Действительно?!

– Акакже, дорогой! По-твоему, ябудугнитьнасыройсоломе? Тыменяпростообижаешь. АрсенЛюпэностаетсявтюрьмелишьтовремя, котороеустраиваетегосамого, ниминутойбольше.

– Былобыразумнее, дляначала, непопадатьвнее, –ироническимтономзаметилинспектор.

– Воткак! Милостивыйгосударьнадомнойподтрунивает! Милостивыйгосударьнапоминает, чтоименноонимелчестьобеспечитьмойарест! Знайже, досточтимыйдруг, чтоникто, иты–неболее, чемдругие, несмогбыменясхватить, еслибыврешающуюминутуменянесковаловомногоразболееважноеобстоятельство.

– Тыменяудивляешь.

– Наменясмотрелаженщина, Ганимар, аяеелюбил. Можешьлитыпонять, чтозначитчувствоватьнасебевзорженщины, которуюлюбишь? Всеостальноемалозначилодляменя, клянусь. Вотпочемуясегодняздесь.

– Идовольнодавно, позвольтебеэтонапомнить.

– Вначалемнехотелосьвсезабыть. Ненадосмеяться, приключениебылочудесным, ясволнениемвспоминаюдосихпоронем. Сдругойстороны, уменяведьнежелезныенервы. Ужизнивнашиднитакойлихорадочныйтемп! Инадоуметьвподходящиемоментыустраиватьсебе, таксказать, курслеченияодиночеством.

Адлятакогорежимаподобноеместо–простонаходка. Лечение«Санте» –повсемправиламмедицины! [1]

– АрсенЛюпэн, –заметилГанимар, –тыопятьбросаешьмневызов.

– Ганимар, –отозвалсяЛюпэн, –сегодняунас–пятница. Вследующуюсредуяпридувыкуритьсигаруктебедомой, наулицуПерголезе, вчетыречасапополудни.

– АрсенЛюпэн, ябудуждать.

Ониобменялисьрукопожатиями, какстарыедрузья, ценящиедругдругапоистинномудостоинству, исыщикнаправилсякдвери.

– Ганимар! Тотобернулся.

– Чтотакое?

– Ганимар, тызабылуменячасы.

– Моичасы?

– Нуда, онизачем-тозабреливмойкарман. Люпэнвозвратилчасы, притворноизвиняясь.

– Ужтыпрости…Дурнаяпривычка…Уменя, правда, забралимои, ноэтонеповоддлятого, чтобыязавладелтвоими…Темболее, чтоуменятеперьестьхронометр, накоторыйгрешножаловаться, ибослужитонмнеотлично.

Онвынулизтогожеящичкабольшиезолотыечасы, массивныеиудобные, дополненныетяжелойцепьюизтогожеметалла.

– Аэти–изчьегооникармана? –осведомилсяГанимар. АрсенЛюпэннебрежноприсмотрелсякинициалам, вырезаннымнакрышкехронометра.

– «Же-Бе»…Чтобыэтомогло, чертвозьми, означать? Ахда, вспоминаю.