Лужа   ::   Автократов Алексей

За кованым забором - кусочек Москвы, где витают, сталкиваются между собой радости и горести, слезы и смех, наглая сытость и голод, торговая удача и разорение, хитрость, предусмотрительность, глупость и наивность. Все эти чувства и качества в той или иной пропорции сочетаются в каждом человеке, здесь лишь созданы идеальные условия для их концентрированного проявления. Здесь за последние годы сформировалась частичка российского и азербайджанского среднего класса, а за посткризисное время она активно расформировывается.

Здесь "уходят в тень" бешеные деньги, царят свои обычаи, свои порядки. Это не совсем кусочек Москвы. Это - Лужзона.

Проходов в кованом заборе несколько, кому - куда, а нам в Главный вход, который тоже делится на несколько ворот. Нам в те, где написано: "Вход с товаром", там очередь, охрана проверяет у всех абонементы и билеты на право торговли. Если нет, забыл, потерял - поворачивай оглобли: не пустят. То есть пустят, есть хитрость, но не бесплатно. Дело в том, что существует в Лужзоне некий "орден", союз носильщиков, который на платной основе ввозит в Лужу на больших четырехколесных телегах любые грузы для торгашей. В его составе в основном азербайджанцы, но есть и русские. В качестве униформы - оранжевый жилет с надписью "носильщик".

Некоторые члены этого союза совсем ничего не возят, а стоят по утрам у входа, и, если к такому обратиться, проблемы исчезают.

Платишь по таксе: мешок, баул, большая сумка - по червонцу, и

"носильщик" кричит: "Этого пропускаем!" Отверзаются неприступные двери, путь свободен. Считается, что это носильщик провез тележку, хотя реально ее катил торгаш.

Справа от Главного входа находятся билетные кассы, там тоже толкутся люди, пытаются купить торговые билеты. Некоторые и покупают, другие никак не могут взять в толк: почему одним продают билеты, а другим нет? Стоят, чешут головы. Впрочем, непонятливых сейчас уже совсем немного.

У других ворот, где "Вход без товара", стоит большая толпа - это покупатели, их пока не пускают, и правильно делают. Пусть сначала торгаши да носильщики с телегами пройдут, поставят палатки, разложат, развесят товар, а то что же? Все вперемешку попрут, сшибая телеги и друг друга, создадут в темноте давку, а она и без того будет вполне приличная. А покупать все равно ничего не будут - темно еще.

Однако поспешать надо, скоро и те ворота откроют. Нам - в дальний конец рынка, на "Луч", в сектор "В-I", там у нас абонемент на полпалатки в этом месяце. Двинули!

Слева - "Труба", широкий, длинный проход на Южное Ядро, место доходное, жирное, оптовик хвостом бьет и плещет чуть не целый день, от рассвета до заката, можно сказать. Но места торговые больно дорогие, не по карману, да и выкуплены давно и надолго вперед те места. Прямо - "С-З" сектор, здесь больше дорогое продают (хотя и дерьмо, как правило), ну и покупатель свой, специфический. Над "С-3"

Ленин-истукан вверх вознесся, как будто это он здесь "крышу" держит.

Но Ленин сейчас уже не котируется, на его "крышу" всем начхать, есть другие, покруче.

- Дорога, дорога давай! - навстречу из темноты летит с грохотом огромная телега, мешков на ней немерено, толкают четыре азера-носильщика1. Даем, конечно, дорогу, зашибут.

Вот наконец и место наше, приехали. Палатка уже стоит, поставил еще один действующий в Лужзоне союз - союз палаточников. Если иной торгаш своей палатки не имеет, может взять в аренду за сорок - шестьдесят рублей в день. Палатка палатке рознь, новая или старая, светлая или темная - все имеет значение. В новой, светлых тонов палатке товар смотрится лучше и продается легче - отсюда и разница в цене. Если торгашу лень возить с собой палатку, утром, теряя время, ставить ее, вечером разбирать, это тоже возьмет на себя союз.

Цена - пятьдесят рублей. Союз делится на бригады, за каждой закреплен свой сектор, и не моги нарушить границу - будет война.