Подлинная история Дюны   ::   Лях Андрей

Пол Муад’Диб оставил после себя лишь ворох плоских претенциозных афоризмов да бесконечно лживую легенду о себе самом.

* * *



В июне двести девятнадцатого года по существовавшему законодательству на Дюне был введен двухлетний карантин, и затем, на так называемых «императорских владениях» – то есть на землях Арракина – был введен режим парламентского протектората. Как и следовало ожидать, главой карантинной администрации, а затем и протектором была назначена Алия – и в дальнейшем, подобно леди Джессике на Каладане, сестра Муад’Диба в той или иной форме сохраняла власть над арракинским Магрибом до глубокой старости. Удача сопутствовала ей и в семейной жизни – у нее было четверо детей, одиннадцать внуков, и она еще успела понянчить трех правнуков.

Что же касается самих императорских земель, плоскогорий Западного Рифта, то они после войны окончательно обезлюдели, и большую их часть скупил Фейд Харконнен под успешно разрастающиеся производства – барон вознамерился сделать свое имя символом лучшей в мире электроники. Впрочем, на Дюне он бывал редко. Согласно легенде, до глубины души уязвленный тем, что Атридес ускользнул от праведного возмездия, Фейд-Раута все же попытался отыграться и получить от смерти врага хоть какое-то удовлетворение. То ли договорившись с Кромвелем, то ли заплатив кому-то громадные деньги, Фейд выкрал голову Муад’Диба и самолично выварил из нее череп. Этот череп он якобы вмонтировал в изготовленный по специальному заказу унитаз, сконструированный таким образом, что нечистоты стекали прямо через останки императора. Правда это, или злая сказка, достоверно не известно, поскольку Фейд предпочитал наслаждаться своим запоздалым мщением втайне от мира.

Сам Кромвель тоже вскоре покинул Дюну, отбыв в неизвестном направлении так же скрытно, как и появился, не оставив никаких документальных свидетельств своего пребывания на Арракисе. Незадолго до отъезда маршала Синельников поинтересовался, не собирается ли тот и впрямь сменить рискованное военное ремесло на преподавательскую карьеру. Дж. Дж., привычно оскалившись, посмотрел на него с тем неизменным весельем во взоре, которое заставляло задуматься о вирусной природе шизофрении.

– Нет… мне кажется, я еще не готов уйти на покой. У меня вот тут контракт – флот, много авиации, силовые коридоры… надоели мне карбюраторы и танки, где надо крутить ручку. Я еще немножко повоюю.

С тем Кромвель исчез и, возможно, воюет где-то до сих пор – спрос на его таланты не снижается ни в какие времена.

Кто действительно покинул поля сражений ради учебной кафедры – это противник маршала в Хорремшахской битве, генерал-лейтетнант Памбург. Отпущенный Кромвелем после взятия Арракина под честное слово, генерал отправился на Землю, ни в каких войнах больше не участвовал, а преподавал военную топографию в Бостонском высшем военном училище, написав, в отличие от легкомысленного маршала, несколько учебников и пособий, и сейчас еще пользующихся заслуженным уважением. По словам коллег и учеников, Памбург очень не любил вспоминать ни саму Дюну, ни Арракинскую кампанию девятнадцатого года.

Гильдия Навигаторов, как ни удивительно, смогла пережить крушение спайсового мира и даже удержала многие позиции в летном деле, но, увы, безвозвратно лишившись как былого могущества, так и магического ореола. Если не считать стандартного политического закулисья, где правят бал исключительно деньги, Гильдия превратилась во вполне обычный профсоюз пилотов и объединенную администрацию летных школ.