Подводник   ::   Прикли Нэт

К тому же, для Нефтис проникновение господина в ее сознание не казалось чем-то обидным. Раз прощупывает мысли — значит, помнит. Значит, она для него все еще интересна и важна. Женщина не собиралась ничего скрывать от правителя, полностью открывая свою душу — и пусть он знает, чего она действительно хочет, и о чем помнит.

Найл с улыбкой покачал головой, вспомнив похотливые мечты охранницы, поднялся, поцеловал Ямиссу и отошел к комоду, на котором лежала перевязь с мечом. Он не собирался отказываться от супруги ради любой из женщин целого мира — но если Нефтис увидит их бок о бок, держащихся за руки, она ощутит лишний укол ревности. Зачем?

— Так что ты смог познать на этот раз, Найл? — повторила свой первый вопрос княжна.

— К счастью, ничего, — перекинул через плечо толстый кожаный ремень правитель. — Моего внимания ничто не привлекло, а значит, все в порядке. По крайней мере, сейчас.

Ямиссу Найл тоже обижать не хотел, а потому не признался, что на этот раз вместо созерцания энергетических потоков и ауры города он сосредоточился на сознании своей верной воительницы, возвращающейся с тревожной вестью. Постоянные тренировки позволили ему добиться того, что с Нефтис установился четкий и полный контакт за целых полдня пути. Хотя, конечно, он использовал помощь всех находящихся во дворце восьмилапых — но подобный контакт все равно был трудной задачей. Раньше на таком расстоянии он мог только определить присутствие живого существа и наличие у него разума.

В коридоре послышались уверенные шаги, распахнулась дверь — стучаться воспитанница пауков не умела никогда.

— Я рада вас видеть, мой господин, — Нефтис на мгновение замерла в недвижимости, потом повернула голову к княжне, и громко солгала: — Я рада вас видеть, моя госпожа.

На самом деле телохранительница не любила эту щуплую северянку, занявшую место рядом с Посланником Богини, отнявшую у него внимание господина на долгие годы. Но она была рабыней в девятом поколении, выращенной для сражений и воспитанной в преданности. Она хорошо усвоила, что воля господина — это высшая сила, перечить которой нельзя даже в самой глубине души. Поэтому она была готова умереть по первому приказу правительницы. Но все равно — не любила.

— Поздравляю тебя с возвращением, Нефтис, — кивнула княжна, налила из кувшина в Высокую глиняную кружку немного воды, отошла к подоконнику и облокотилась на него. — Надеюсь, твое путешествие завершилось полным успехом?

— Нет, госпожа, — несколько тише ответила телохранительница.

— Не может быть, — разочарованно приподняла брови северянка. — Неужели ты провалила данное тебе Посланником Богини поручение? А ведь он так на тебя рассчитывал, так надеялся!

— Да, мой господин, — повернула голову к Найлу женщина. — Я все испортила.

— Надеюсь, хоть умерших и погибших нет? — более спокойным тоном поинтересовалась княжна.

— Нет, мой господин, — ответила, глядя на Найла, воительница.

— Ну, — одними губами улыбнулась северянка, — тогда ты испортила отнюдь не все. Бывает и хуже.

Ямисса тоже не любила Нефтис. Каким-то шестым чувством, своим женским нутром она чувствовала, что ее мужа и эту охранницу связывает что-то большее, нежели просто добрый жест уже сгинувшего старого властителя города. Или, по крайней мере — связывало раньше. И ей очень не нравилось, когда Найл встречался или разговаривал с Нефтис. Но Ямисса была правительницей в третьем поколении, воспитанная в княжеском дворце для того, чтобы повелевать. Она знала, как трудно найти опытного и толкового руководителя и понимала, что есть грань, за которой свои личные симпатии следует оставлять в стороне. Поэтому правительница вернулась к столу, налила воды в другую кружку и протянула ее воительнице:

— Вот, выпей. Я вижу, ты устала и запыхалась.