Подводный город   ::   Уильямсон Джек

Потом неторопливо снова сложил вещи в пластмассовый пакет.

– Боюсь, что теперь у них уже нет хозяина, – со вздохом сказал он.

– С дядей Стюартом что-то случилось? – быстро спросил я.

– Я не знаю, Джим. Я надеялся, что ты расскажешь мне об этом.

– Я расскажу? Но с какой стати? Как к вам попали все эти вещи?

Отец Тайдсли спрятал пластиковый пакет к себе в портфель и пристально посмотрел на меня.

– Я нашел их в батискафе, – мягким голосом сказал священник. – Наберись терпения, Джим и выслушай то, что я расскажу.

Он встал из-за стола и принялся беспокойно ходить по комнате.

– Возможно, ты знаешь, – заговорил он негромким, доверительным голосом, – что служители нашего ордена внесли немалый вклад в вулканологию и сейсмологию – я имею в виду научное изучение вулканов и землетрясений. Я и сам занимаюсь подводной сейсмологией.

Я, по-прежнему хмурясь, кивнул.

– Две недели назад в Индийском океане произошло землетрясение, – продолжал отец Тайдсли, поглядывая между делом в окно на живописный морской пейзаж. – Произошло оно совершенно неожиданно…

– Неожиданно? – не удержавшись, переспросил я. – Но разве землетрясение можно предсказывать?

– Да, Джим! – он резко повернулся и кивнул. – В наши дни сейсмологические прогнозы поставлены на научную основу. Но именно это землетрясение не было предсказано. В это время в акватории Индийского океана не было зафиксировано никаких признаков вулканической активности. Совершенно никаких! И все же произошел разлом земной коры. Когда сейсмографы зафиксировали первые колебания почвы, я находился в подводном городе Кракатау-Доум. Эпицентр землетрясения был примерно в трех тысячах милях от города. Я тотчас же отправился к месту происшествия и следующей ночью был уже в центре катастрофы.

То, о чем говорил священник, не имело прямого отношения к судьбе моего дяди, но я слушал его с возрастающим интересом.

– На поверхности моря по-прежнему наблюдалось сильное волнение. Опустившись на дно, я обнаружил свежие выбросы лавы и грязевые потоки. Они распространились на десятки квадратных километров. Лава была еще горячей. К тому же продолжались мощные выбросы пара. Если бы не специальная конструкция моего батискафа, неизвестно, смог ли бы я провести свои исследования. Я не знаю, рассказывали ли тебе об этом, но океанское дно в этом районе пустынно и не освоено – к счастью! Если бы там стоял подводный купол, он, безусловно, был бы разрушен и все, кто находился под ним, погибли бы. Но и в безлюдном районе могли быть жертвы, о которых мы не узнаем никогда. Например, там могли оказаться геологи или шахтеры…

– Сэр, – поспешил я использовать короткую паузу, возникшую в разговоре, – ну а эти вещи? Вы нашли их в эпицентре землетрясения?

Он печально покачал головой:

– Да, я нашел их именно там. Но прошу тебя, Джим, наберись терпения и выслушай. Я барражировал над самой поверхностью горячей лавы, вел научные наблюдения и одновременно прощупывал сонаром окружающее пространство – на тот случай, если кому-то понадобится помощь. Мой сонар был не совсем исправен, а в воде висела черная грязевая завеса. И все-таки я запеленговал слабый, отдаленный сигнал бедствия.

– Мой дядя? – опять нетерпеливо спросил я. – Это был его сигнал?

– Я не знаю, Джим, – признался священник. – Я понял, что сигнал издает автоматический аварийный передатчик. Определив его координаты, я сразу направился туда, к самому краю языка застывшей лавы. Там на дне лежал потерпевший аварию батискаф – он был почти похоронен под камнями и грязью. Я подал сигнал. Мне никто не ответил. Я подумал, что на борту никто не уцелел, надел иденитовый скафандр и проник в поврежденный батискаф.

– Что вы сделали? – удивленно переспросил я.