Погружение во мрак   ::   Петухов Юрий

Все было прекрасным, изумительным, родным… земным. Все… только пальцы еще ощущали мерзость прикосновения к жирной шее круглолицего. Пустяки! Почти всю жизнь он провел в Пристанище.

И вот вернулся.

Лежать под палящим солнцем на раскаленном песке было приятно. На Земле вообще все было приятным. Но вместе с Иваном на Землю вернулась его память. И она не могла позволить долго наслаждаться и расслабляться. Проклятье! От этого не будет спасения. Никогда. Иван вскочил на ноги. И вот именно тогда пришла мысль – он ничего не сможет сделать в одиночку. Соваться в учреждения и комитеты, заведения и комиссии? Нет, хватит, спасибо, он уже пробовал все это после возвращения из Системы, с Хархана. Его всюду принимали за сумасшедшего, косились, старались успокоить… Надежда одна – на друзей. Но где они?!

Почти все в дальнем поиске, да и поймут ли они его, друзья?! Нет! Они никогда не поймут его, нечего и дергаться. Он выбит из колеи земной и внеземной жизни, выбит напрочь… и понять его, помочь ему смогут только такие же.

Гуг! Вот тогда Иван и вспомнил про старого, нехорошего, опустившегося Гуга Хлодрика.

Два дня Иван шел по пустыне. Днем его безумно жгло белое солнце. Ночью приходилось поеживаться, ветерок дул, прямо скажем, северный. Но за эти два дня он пришел в себя, успокоился – идиотское желание кого-то бить, убеждать, трясти за грудки пропало начисто. Он дозрел.

На третий день из-за бархана вырос крохотный оазис – пять-шесть пальм и чахлая искусственная лужайка.

– Куда надо? – вяло поинтересовался пухлый негр с сизым от беспробудного пьянства лицом.

Иван смахнул со столика, утопавшего ножками в рыхлом песке, три бутылки горячительного пойла, ткнул указательным пальцем левой руки в лоб возмутившегося было и приподнявшегося над стульчиком алкаша – тот упал на спину и долго барахтался в песке, словно перевернутый на спину таракан. За это время Иван успел выпить бутылку кисленькой желтоватой воды, закусил сочным крутобоким персиком. Негр лопотал чего-то в минирацию на запястье.

Иван его не слушал. Он глядел в огромный стереовизор, криво поставленный у ствола пальмы: крутобедрая полуголая девица под шипенье и писки стягивала остатки сверкающих чешуек, при этом с таким проворством трясла грудями, что они двоились в глазах. Ивану кое-что припомнилось. Система! Девица была совсем живой, настоящей – если бы не тредметровый черный кант рамки, можно было бы подойти поближе и похлопать ее по заднице.

– Да я щя-а-а… – сизоносому негру удалось наконец встать. Размахивая конечностями, он набросился на чужака.

Но еще одно, столь же неуловимое движение вновь мягко и деликатно опрокинуло его на спину. Негр задохнулся от возмущения.

– Нехорошо пить эдакое дерьмо, нехорошо, – сказал Иван назидательно. Он ждал.

Гудение мотора за спиной раздалось минут через семь.

Плохо работают, отметил Иван, обленились от жары и безделья, ну да ладно.

Когда в спину ткнулся холодный ствол, Иван подернул плечами, чуть скосил глаз. Шаги, еще шаги… их всего четверо.

– На землю! – команда прозвучала на старонемецком.

На землю так на землю, подумал Иван и, не оборачиваясь, плюхнулся животом в раскаленный ласковый песок.

Эх, были бы они немного умнее, могли пристрелить на расстоянии – и всех делов-то! Шпана, мальчишки.

– Руки! – рявкнул другой, пожиже голоском.

Сейчас, будут вам и руки… Иван понял, что момент подходящий, резко отпихнулся руками от земли, вскинул ноги – веер! Веер Ит-су – вещица стародавняя, но добротная.

Трое сразу рухнули в песок, их откачают не скоро. Четвертый стоял с отвисшей, трясущейся челюстью, палец его дрожал на спусковом крючке плазмомета.

– Ладно, успокойся, не трону, – Иван потрепал его по ледяной щеке. И быстро пошел к дисколету.