Полтарниз, глядящий на океан   ::   Дансени Лорд

И была она прекраснее диких лесных цветов, и всех фонтанов в садах своего отца, и даже синих небесных птиц в роскошном зимнем оперении, когда они ищут укрытия от снега. Престарелые мудрые короли земель Мондат и Толдиз увидели однажды, как шла принцесса легкой походкой узкими тропами сада, и обратили взоры свои в туманы мысли, размышляя над судьбой Глубинных Земель. Пристально наблюдали они за девушкой в окружении царственных цветов, и еще когда стояла она одна в солнечном луче, и еще когда прохаживалась она взад-вперед мимо гордо вышагивающих пурпурных птиц, что королевские птицеловы вывезли из Асагехона. А когда принцессе исполнилось пятнадцать лет, король земли Мондат созвал Королевский Совет. И встретились с ним правители земель Толдиз и Азирим. И сказал король земли Мондат на Совете:

– Зов алчного и ненасытного Моря (и при слове «Море» три короля склонили головы) каждый год уводит из наших благословенных владений все больше и больше юношей, и до сих пор не разгадали мы тайны Моря и не удалось нам измыслить такой клятвы, что привела бы ушедшего назад. Но твоя дочь, о Азирим, прекраснее, чем солнечный свет, прекраснее, чем царственные цветы твои, что высоко вознесли венчики в ее саду; она милее и грациознее тех чужеземных птиц с пурпурно-белым оперением, что предприимчивые птицеловы привозят в скрипучих телегах из Асагехона. Тот, кто полюбит твою дочь, Хильнарик, кем бы он ни был, поднимется на вершину хребта Полтарниз и возвратится назад, чего не удавалось никому до него, и расскажет, что за зрелище открывается с горы Полтарниз, ибо похоже на то, что дочь твоя прекраснее Моря.

Тогда с Трона Совета поднялся король земли Азирим и молвил:

– Боюсь я, что изрек ты кощунственные слова противу Моря, и опасаюсь я, что добром это не кончится. Воистину не приходило мне в голову, что принцесса настолько прекрасна. Ведь совсем недавно была она дитя малолетнее, с вечно растрепанными кудрями, по моде принцесс до поры не уложенными; и убегала она в лесную глушь одна, без нянь, и возвращалась в изорванных одеждах вида совершенно неподобающего, и не внимала упрекам смиренно и кротко, но строила рожицы – и где, как не в моем мраморном дворе с фонтанами!

И молвил король земли Толдиз:

– Давайте приглядимся повнимательнее и давайте посмотрим на принцессу Хильнарик в пору цветения вишен, когда пролетают мимо гигантские птицы, знающие Море, дабы отдохнуть в глубинных краях, и если принцесса окажется прекраснее, нежели восход над нашими сокрытыми королевствами, когда вишневые сады стоят в цвету, вполне может статься, что она прекраснее Моря.

И ответствовал король земли Азирим:

– Боюсь я, что кощунственны эти речи, однако же поступлю я так, как порешили вы на совете.

И вот пришла пора цветения вишен. И как-то раз ночью король земли Азирим призвал дочь на открытый мраморный балкон. Над темными лесами вставала луна, огромная, круглая и священная, и все фонтаны слагали гимны ночи. И луна коснулась мраморных дворцовых фронтонов, и они замерцали мягким светом. И коснулась луна фонтанных источников, всех до единого, и серебристые колонны вспыхнули переливами волшебных огней. И покинула луна темные пределы леса и озарила весь белокаменный дворец с его фонтанами, и засияла на челе принцессы, и дворец земли Азирим лучился во тьме, так что издалека видно было светлое зарево, а фонтаны превратились в колоннады сверкающих драгоценных камней и песен. Поднимаясь все выше, луна творила музыку: казалось, еще немного – и слух смертных различит ее. И стояла там Хильнарик, дивясь и радуясь, облаченная в белое, и свет луны сиял на челе ее; и, наблюдая за нею с неосвещенной террасы, застыли короли земель Мондат и Толдиз. И признали они:

– Она прекраснее встающей луны.