Полукровка   ::   Гореликова Алла

Всего-то пара минут в жаре начинавшего плавиться поста, было б о чем говорить! А глотку словно когтями дерет, да и голова подозрительно тяжелая. Конечно, я предпочла бы лично проследить за тем, что остальная толпа делает на «Мурлыке», ну да ладно. И так ясно – одна команда обихаживает два ящика свеженькой информации, другая – побывавший в нестандартных условиях корабль. И конечно, мед-блок тоже не обойден вниманием. Пещерники тем и хороши, что абсолютно предсказуемы. Ну и тем еще, конечно, что всегда ясно, можно ли им доверять в данную конкретную минуту в данной конкретной ситуации. Сейчас доверять можно.

Медик обихаживает меня, как родную. И это вполне естественно, учитывая, что я спасла одного из них от верной гибели – пещерники не любят терять своих. Я их понимаю. Но мне не до разговоров и не до лечения – такая навалилась усталость, что, кажется, спасти от нее может разве что немедленная смерть. И я вырубаюсь, падаю в сон, под воркование пещерника так хорошо спится…

Говорят, все хорошо, что хорошо кончается. Не знаю… «Мурлыка» простояла на базе пещерников четырнадцать стандартных часов. За это время медкомплекс привел в относительный порядок изрядно пропекшегося вахтового, дефектовщики проверили каждый миллиметр брони моего кораблика, а группа прибористов протестировала начинку и кое-что подладила. Что касается меня, то я спала. И даже почти выспалась. В общем, все в порядке, все довольны, разве что Телле пришлось сделать пару рейсов без напарника. Но, как сказал сам Телла, навестив меня, лучше остаться без напарника на день-другой, чем на весь остаток контракта.

Или-Раан не преминула лично сообщить об увеличении полагавшейся за операцию премии – жест, впрочем, не ее, а пещерников, усмехнулась Администратор. Ну, это и так ясно. Все хорошо, да. Только, опуская «Мурлыку» на швартовочную палубу боевой станции, я не верила в хороший конец. Не хотелось мне ни работы, ни pax-рубинов, ни уважения гвардейцев. Хотелось только пить, хотелось дико, невыносимо, и это казалось тем более противно, что ругать стоило только себя: кто мешал, входя на пост, надеть маску? Медик-пещерник, прощаясь, пообещал, что последствия отравления перестанут беспокоить часов через десять, максимум через пятнадцать. Хоть бы за эти часы еще чего не случилось, мрачно размышляла я, выпрыгивая на палубу. Возьму сейчас пару пайков и попрошусь у Теллы на отдых. До конца последствий.

– О, паленые усы идут!

Я притормозила на пороге зоны отдыха. Это что, в мой адрес шуточка? Не может быть…

– Хорошо поджарилась, Три Звездочки?

– Конечно, хорошо! От нее же до сих пор дымком припахивает, чуешь?

Ушам не верю! Чтобы мне и здесь устроили торжественную встречу?! Да нет, чего-то я недопонимаю, верно, совсем мозги притупились… недоспала. Плюхаюсь за ближайший свободный столик и выдыхаю:

– Воды… две, холодной.

– Что это с тобой? – Удивительное дело, Мира Ран Шфархов собственной персоной! Будь я немного в лучшей форме, обязательно бы съязвила на предмет наблюдения сверху за чужими подвигами. Но на ехидство нет сил, к тому же моя вода прибыла.

– Траванулась, – хриплю, хватая запотевшую бутылку. – Там пластик какой-то потек. Сейчас уже ничего, только пить хочется.

– Ну, пей, – хмыкнул Ран. Будто разрешил. – Лихо ты управилась. Знаешь, мы тут смотрели.

– Интересно было? – вяло интересуюсь я.

– Вот именно. – Ран встает: к столику подошел Телла. – Пока, Альо Паленые Усы. Телла, забрал бы ты ее отсюда. А то боевой дух роняет своим сонным видом.

– Воистину, – соглашается Телла. – Пойдем, Альо. Твой медблок давно освободился, и если тебе все равно, на чем спать, я предложил бы биогель.

– Ну и денек, – только и смогла выговорить я.