Ползущая тень   ::   Говард Роберт Эрвин

Вздох, выражавший одновременно облегчение и ужас, вырвался из ее опухших губ и эхом понесся по бесконечному коридору. Лицо варвара представляло собой сплошной синяк, словно кто-то долго и старательно колотил по нему бревном, кровь из рассеченной на голове кожи заливала глаза. Губы были искусаны и разбиты, руки, ноги и все тело покрывали глубокие раны. Хуже всего выглядели грудь и шея, они почернели и опухли, кожа свисала с них клочьями, казалось их долго и безжалостно пороли бичом.

— Ах, Конан! — рыдала Натала. — Как тебе досталось!

Опухшие губы киммерийца исказила гримаса презрительного пренебрежения к собственным ранам. Он тяжело дышал, и его волосатая, залитая потом и кровью грудь вздымалась и опадала, словно кузнечные мехи. Он с трудом дотянулся до шелкового шнура, связывавшего запястья девушки, перерезал его кинжалом привалился к стене, пошире расставив дрожащие ноги, чтобы не упасть. Натала прижалась к его плечу и горько и горько заплакала.

— О, Конан! Ты умираешь!

— Нельзя драться с демоном, — тихо прошептал он, — и остаться невредимым.

— Ты убил его? — спросила она с надеждой в голосе. — Правда убил?

— Не знаю. Он свалился в какой-то колодец. Не знаю, страшна ли ему вообще сталь…

— Ох, твоя спина! — всплеснула она руками. — Что он с ней сделал!

— Это хвостом, — скривился он от боли. — Он был твердый, словно из стали и жег огнем. Но хуже всего эти щупальца, они давили и мяли меня, словно сотни питонов. Готов поспорить, что все мои кишки змеями расползлись по животу.

— И что нам теперь делать? — всхлипнула девушка.

Он запрокинул голову. Крышка ловушки была плотно захлопнута, ни единого звука не доносилось сверху.

— Там не пройти, — буркнул он. — Там полно трупов, и скорее всего засада. Они думают, что с нами покончено, или просто боятся спускаться в эти коридоры. Выковыряй-ка вон тот светящийся камушек. Я, когда шел сюда, наткнулся на несколько боковых коридоров. Пойдем туда, не умирать же нам здесь.

Зажав в левой руке камушек — светильник, а в правой — окровавленную саблю, киммериец направился вниз по коридору. Он шел медленно, каждый шаг давался ему с огромным трудом. В его висках пульсировала тупая боль, он ежесекундно облизывал запекшиеся губы.

Через некоторое время камень тускло высветил черное отверстие в стене, куда Конан свернул не колеблясь ни секунды. Сколько они шли этим черным тоннелем, Натала не знала, но в конце концов дошли до какой-то лестницы, вскарабкались по ней и остановились перед каменной дверью, запертой на золотой засов.

Девушка нерешительно посмотрела на покачивавшегося на ослабевших ногах великана, в вялой ладони которого дрожал слабый огонек. По стенам метались их огромные тени.

— Открывай же, — бормотал Конан, — там нас ждут. О, Кром! Я принесу тебе такую жертву, о которой понятия не имеет никто в этом городе.

Натала поняла, что варвар бредит. Она вынула из его окровавленной руки светящийся камень, вытащила золотой рычаг и открыла засов. Дверь оказалась завешенной изнутри золотистой шелковой тканью. Бритунка осторожно отодвинула занавеску и заглянула за нее. Ее глазам открылась комната, совершенно пустая, лишь в самом центре ее шумел серебристый фонтан.

Широкая ладонь варвара легла на нагое плечо.

— Отойди в сторону, девушка! — пробормотал он. — Сейчас тут будет жарко!

— Здесь никого нет, — успокоила она его. — Это шумит вода.

— Вода, — облизал он почерневшие губы, — хоть напьемся перед смертью. Она взяла его за руку и словно слепца повела, осторожно ступая к фонтану, с замиранием сердца ожидая, что вот-вот в комнату со всех сторон ворвутся воины в пурпурных туниках.

— Я посторожу, а ты пей, — с трудом произнес Конан.

— Пей, пей, я не хочу. Ляг сюда, я омою твои раны.