Ползущие   ::   Ширли Джон

Но она-то знала, что это не так, совсем не так.

Дунув в фильтр, отец спросил:

– Кол, ты мне поможешь поднять эту лодку? Восемь долларов в час – больше не могу.

– О Господи! Ник, тебе вовсе не надо ему платить! – останавливаясь с мячом в руках, воскликнула мать. Ей надо было восстановить дыхание. Теперь она чаще выступает в роли тренера, сама не играет. – Он живет с нами, мы его кормим.

И она бросила мяч. Промахнулась. Адэр поймала его с отскока.

– Ну нет. Раз он достаточно взрослый, чтобы работать, значит, достаточно взрослый, чтобы за работу получать деньги.

Адэр бросила мяч матери, полюбовалась, как ловко та приняла передачу, и на мгновение девочке показалось, что все еще может быть хорошо. Адэр знала, что причиняет матери одни неприятности. Той не нравится ее страсть к компьютерному дизайну, постоянный обмен художественными файлами в интернете. Как будто она боится, что на самом деле Адэр увлекается порно или еще чем-нибудь таким… А мама хочет, чтобы она интересовалась феминизмом или спортом. Или стала учительницей. В общем, такой, как она.

Поняв, что Адэр совсем не интересуется преподаванием, мама стала выказывать легкое, но ощутимое разочарование. До вчерашнего дня. А вчера она побывала на выставке компьютерной графики в Молодежном центре и увидела работу дочери. Она там была самой лучшей. Маме было приятно. А сегодня они вместе веселятся, играя в мамин любимый баскетбол.

К тому же Кол и отец снова сблизились. Отец разговаривает, работает… Не то, что раньше, в той черной тоске, которая так долго его грызла. Тогда он пил в одиночку и бренчал по ночам на гитаре, сидя у себя в лодке.

А еще Адэр познакомилась в школе с крутым парнем. Зовут – Вейлон. Он на год ее старше, уже выпускник. Он попросил у нее адрес в интернете, чтобы всегда можно было с ней связаться. И вчера они допоздна чатились в сети. А сегодня солнце, птички поют, мама все бросает мяч в корзину и улыбается, и отец смеется, Кол весело ему что-то рассказывает про то, какой тупица и отморозок их кузен Мейсон.

Вот странно, как все бывает: то складывается, то разваливается, потом опять складывается, как будто пульсирует. Но значит, скоро опять все развалится? А может, будет что-то еще. Что-то новое. И Адэр почему-то замерла, пропустила бросок и невидящими глазами уставилась в небо.

19 ноября



В ту ночь в небе метался свет. Адэр гуляла с Вейлоном Кьюликом, посматривая на освещенные телевизорами чужие окна. Просто два подростка, которые ищут, чем бы заняться в не по сезону теплый вечер. Но если у вас нет машины и вы живете там, где общественный транспорт существует лишь номинально, вы буквально заперты между городскими предместьями и полосой коневодческих ранчо. Выбора у вас нет.

– Знаешь, что мне нравится? – прервал молчание Вейлон. – Бродить вечером по улице и пытаться отгадать, что они сейчас смотрят по телевизору. Догадаться по свету на окнах.

Произнес он это как-то нервно, как будто боялся: вдруг она решит, что он псих.

– А как ты это делаешь? – спросила Адэр. Они шли по Пайнкрест-стрит, которая тянулась вдоль неглубокого ущелья между хребтом Пайнкрест и высоким травянистым склоном охраняемого водосбора с сетчатой оградой, чтобы не заходили олени.

Адэр вынула изо рта маленькую светящуюся трубку и посмотрела на нее, осветив ладонь мягким зеленоватым светом. Это был сувенир с рэйва, куда водил Адэр ее взрослый брат. Трубка светилась, как огни телевизора в окнах чужих гостиных.

Вейлон бросил на трубку быстрый взгляд.

– Дерьмо. Зачем только разные идиоты суют в рот светящиеся палочки на дискотеках? А всякие мигающие штучки – в уши.

– А в карманы – вибраторы. – Она подкинула палочку света, а Вейлон без всяких усилий ее поймал. Хорошая координация.