Маленький человек из Архангельска   ::   Сименон Жорж

Возможно, госпожа Тьерри ничего не знает, и ставить ее в известность ни к чему».

Поймут ли его на этот раз? Будут ли на него смотреть, как на человека с другой планеты? Или согласятся, наконец, считать его таким же, как все?

В этот час Верхняя улица была почти пуста. С площади Мэрии исчезли тележки зеленщиц, и только голуби что-то клевали на мостовой. Издали Иона увидел клетки с птицами перед комиссариатом, но петух замолчал.

Этим утром Мильк впервые в жизни упал в обморок: ощущение не было неприятным, в какую-то секунду ему показалось даже, что тело становится невесомым и бесплотным. Теряя сознание, он думал о Дусе. Иона невольно замедлил шаг. Пройти оставалось не больше двадцати метров; он уже отчетливо различал круглые глаза попугая, сидящего на жердочке. Из комиссариата вышел полицейский и сел на велосипед: может быть, он должен доставить кому-то повестку на грубой бумаге, какую Иона получил вчера.

В самом ли деле это было вчера? Казалось, все происходило в далеком прошлом. Не прожил ли Иона с тех пор столько же, сколько прожил за всю остальную жизнь?

Милые остановился в десяти шагах от двери, над которой висел голубой фонарь; глаза его были широко раскрыты, но он ничего не видел. Пробегавший мимо пятнадцатилетний мальчишка толкнул его, чуть не опрокинул, и он едва успел поймать очки. Что если бы они разбились? Продавец птиц, одетый в темно-серую блузу, какие носят торговцы скобяным товаром, смотрел на него, словно спрашивая себя, не болен ли Мильк; тогда Иона повернулся, вновь пересек площадь, вымощенную плитками, и пошел по Верхней улице.

У Пепито дверь была отворена; он подметал пол и видел, как шел Иона. Ле Бук тоже. Но только маленькая девочка с очень светлыми волосами, в одиночестве игравшая с куклой под шиферной крышей Старого Рынка, заметила, как он закрыл дверь на задвижку.



9. Садовая стена

Было пасмурно и душно. Перед букинистической лавкой, въехав двумя колесами на тротуар, стоял грузовик.

Булочница не обратила внимания, что этим утром Иона не пришел за своими рогаликами. Мальчик, купивший на прошлой неделе книгу о пчелах, принес пятьдесят франков долга, попробовал открыть дверь, заглянул внутрь и ничего не увидел. В четверть одиннадцатого Ансель, сидя у Ле Бука, заметил:

— Слушай-ка! Что-то сегодня не видно Ионы! — И беззлобно добавил:

— Вот паршивец!

Ле Бук не ответил. В одиннадцать женщина, хотевшая зайти в магазин купить книгу, спросила у Анджелы:

— Ваш зять болен?

— А хоть бы и вовсе помер! — огрызнулась Анджела, которая, выпятив зад, наклонилась над корзиной со шпинатом. Это не помешало ей тут же поинтересоваться:

— А почему вы спрашиваете?

— У него закрыто.

— Его уже арестовали?

Немного позже, в перерыве между покупателями, она пошла посмотреть сама и приникла лицом к витрине: в доме все было в порядке, только шляпа Ионы лежала на соломенном стуле.

— Ты не видела Иону, Мелани? — спросила Анджела, проходя мимо лавки Шенов.

— Сегодня нет.

— Говорят, Иону арестовали, — объявила она, когда в полдень вернулся Луиджи и поставил свой велосипед.

— Тем лучше.

— Засов задвинут, и внутри все тихо.

— Иону арестовали, — сказал Луиджи, зайдя к Ле Буку пропустить стаканчик.

— Кто? — осведомился полицейский Бенеш, пивший белое вино.

— Ясное дело, полиция.

— Странно, — отозвался Бенеш, пожав плечами и хмурясь. Допив вино, он добавил:

— В комиссариате я ничего такого не слышал.

Ле Бук забеспокоился. Он ничего не сказал, несколько минут думал, потом прошел в заднее помещение, где около туалетов висел телефон.

— Комиссариат полиции, пожалуйста.

— Даю.

— Комиссариат слушает.

— Это вы, Жув? — Ле Бук узнал голос бригадира.

— Кто у телефона?

— Ле Бук.