Попытка уничтожить планету   ::   Ленчо Ян

А затем в памяти всплыли воспоминания о давнишнем полете, где он познакомился со своей будущей женой. Немногим позже перед его глазами предстала дочурка. Дочка. Ей всего несколько месяцев... Как горько, что контрольные приборы не ошибаются.

Космонавт направился к пульту управления. Да, ему ничего не остается, как высадиться, пусть даже на никому не известной точке Вселенной. Где угодно, лишь бы высадиться, высадиться... Мысль, которая буравит его голову, - он будет вечно вращаться во Вселенной в металлическом гробу ему невыносима. Впрочем, он не хочет смириться с мыслью о неминуемой смерти. Пристать, только пристать. Снова грезится сынишка - вот он ползет на четвереньках, улыбаясь беззубым ртом, за автоматической игрушкой, мышонком. Потом в памяти всплывают приятные события: празднуют его день рождения, он распаковывает коробку, зная наперед, что в ней лежит, а жена и сын, затаив дыхание, выжидают - вот-вот заблестят от радости его глаза.

2

Тридцать седьмой произнес:

- На карте ее не было.

Пятьдесят второй промолчал. Оба без слов понимали, почему эта планета не значится на карте.

- Мы у цели, - подал голос Пятьдесят второй, показав на экран радара. Еще немного - и мы у цели.

Несколько минут они неотступно следили за экраном.

- На карте ее не было, - повторил Тридцать седьмой.

Они разошлись по своим местам, чтобы приготовиться к посадке. Пятьдесят второй засмеялся.

- Она такая крохотная. - И добавил: - Надо еще попасть в нее. Вот будет потеха, если мы промахнемся.

Мысль о том, что они могут промахнуться и пролететь мимо планеты Икс, развеселила обоих.

- Миниатюрные женщины всегда мне были по душе, - неожиданно сказал Пятьдесят второй. Молчание Тридцать седьмого действовало ему на нервы, его так и подмывало сказать какую-нибудь колкость, вывести его из себя, но тут он вспомнил, ведь Тридцать седьмой считается в их группе молчуном.

- Скорее бы с этим покончить, - сказал он снова, просто так, чтобы поддержать разговор.

Тридцать седьмой непонимающе взглянул на напарника, прежде чем понял, что тот хотел сказать. И оба космонавта впервые отчетливо уяснили себе, что их ракета до отказа набита взрывчаткой. Им стало не по себе, и они натянуто рассмеялись.

Радар подает сигнал: цель приближается. Еще несколько минут, и они пристанут.

- До нас тут никого не было, - словно невзначай обронил Пятьдесят второй.

Тридцать седьмой, подхватив тележку с электродрелями, направится к дверям. Оба облеклись в скафандры.

- Тут работенки часов на пять, не больше, - сказал Тридцать седьмой.

А Пятьдесят второй добавил:

- Недельки через две будем дома. Побыстрее бы разделаться со всем этим.

Ракета опустилась. Пятьдесят второй вышел первым. Его напарник управлял краном, опуская с ракеты ящики с взрывчаткой. Пятьдесят второй нетерпеливо переступал с ноги на ногу. И только когда Тридцать седьмой, закончив разгрузку, присоединился к нему, он спохватился: как же он мог забыть о таком важном факте - ведь это он, Пятьдесят второй, первым ступил на незнакомую планету.

Дрели вгрызались в почву, все глубже к сердцу планеты.

Б

Еще какой-то миг ракета дрожала как зверь в лихорадке. "Она ведь больна", - подумал он, но тут же его захлестнула радость. - "Я пристал, я пристал, где мог, что подвернулось по пути. Пристал, но что дальше?" Не хочется ни о чем думать, главное, он пристал... Космонавт почувствовал прилив благодарности, тихой, почти детской благодарности к незнакомой планете: она спасла его, она подвернулась ему в самый нужный момент, когда заглох последний двигатель. Ведь он мог навеки стать пленником Вселенной и вращаться в водовороте безграничного простора.

Он старался направить свои мысли в русло приятных воспоминаний.