Порода героев   ::   Коулмен Лорен

Всего этого Баррин не взялся бы объяснить мироходцу. Вряд ли тот способен понять прелесть общения с таким человеком. Урза, поглощенный своей манией, как правило, не утруждал себя даже простым дружелюбием. В отличие от Карна.

— Рад снова видеть тебя, мудрый Баррин, — пророкотал серебряный человек. Голос, прозвучавший из глубины его пустотелого корпуса, прервал неловкую паузу, вызванную рассеянностью Урзы.

На взгляд Баррина, Карн все еще не вполне оправился от потери друзей. С тех пор как Джойра решилась покинуть Толарию, Прототип не мог скрыть глубокой печали. Несколько десятков лет у него не было друга ближе Джойры, и, сколько бы он ни говорил, что понимает ее решение, вряд ли серебряному человеку становилось от этого легче.

— Хорошо было в Лесу Ангелов? — продолжал Карн.

Баррин улыбнулся, не столько в ответ на внимание Прототипа, сколько собственным воспоминаниям о последних неделях отпуска.

— Очень хорошо, Карн. Спасибо.

— Прекрасно, — резко вмешался Урза, — потому что нам предстоит много работы. Важной работы. — Он жестом отослал Карна. — Мне понадобится еще несколько столов, Карн, и большой верстак.

Серебряный человек жестко кивнул мироходцу, послал Баррину безрадостную улыбку и поспешно вышел, чтобы исполнить требования Урзы.

— Это так важно, что не может подождать до завтра? — спросил Баррин, мысленно прощаясь с планами на вечер.

— Мы и так слишком долго медлили. — Урза бросил взгляд на большой планшет, исписанный знаками, принятыми среди ученых академии: современный аргивский алфавит со множеством символов из древнетарнского. — Я сделал все, с чем мог справиться в одиночку. Завершение работы над Наследием потребует усилий всей академии. Это неизбежно, если мы намерены оградить наш мир от вторжения с Фирексии.

Урза помолчал, кивая в знак согласия с собственным заявлением, а затем отвернулся, сочтя разговор законченным. Подняв толстый рулон чертежей, он начал разворачивать их и пришпиливать к стене, облицованной свежим губчатым деревом. На Схемах изображался механизм невероятной величины и сложности.

— Я займу эту комнату, пока строятся новые лаборатории. — Урза скептически рассматривал чертежи. — Хорошо бы найти Серру и задать ей несколько вопросов.

Сбитый с толку очередной переменой темы, маг с минуту молчал, покачивая головой.

— Новые лаборатории? — спросил он наконец. — Зачем?

— Существующие достаточно хороши и будут заняты, но в них не разместить всех линз и матриц.

«Объяснил…»

— Урза… — снова начал Баррин, но мироходец прервал его:

— Я понимаю, что дополнительные линзы будут поглощать загрязненную ману… — Урза водил длинным пальцем по линиям заинтересовавшего его чертежа. — Может быть, фильтры? Разделение маны перед фокусированием…

— Урза…

— Да, конечно, фильтры. Она наверняка использовала фильтры. Даже в Царстве Серры мана не абсолютно белая. Она упоминала, что абсолютная чистота недостижима. Вопрос в том, способна ли матрица фокусировать ману из одного источника попеременно с более сложными…

— Урза!

В просторной аудитории с отличной акустикой выкрик Баррина прозвучал, словно раскат грома. Урза медленно отвернулся от исписанной доски и взглянул на мага. Глаза мироходца горели огнем, и Баррин узнал в них камни транов, за которые Урза сражался с братом три тысячелетия назад. Они становились заметны в минуты слабости или напряженных раздумий (когда мироходцу было не до того, чтобы сохранять иллюзию обычных глаз). Бесспорно, сейчас дело было вовсе не в слабости.

— «Маяк», — отчетливо проговорил Баррин, называя по имени военный корабль, над которым так долго работала вся академия, судно, способное странствовать между мирами.