Порошок жизни   ::   Шилликот Зеб

Шум постепенно утих, хотя слышались обрывки разговоров и отдельные возгласы все еще носились над ареной.

Наконец все стихло, и в наступившей тишине раздавалось лишь неприятное постукивание браслетов на руках Шона.

– Я согласен, ты выиграл. Так скажи же, чего ты хочешь? – спросил чернокожий гигант.

– Свободы! – закричал Джаг. – Я требую свободы для себя и для ребенка, который пришел сюда вместе со мной.

Потом он повернулся к людям, которых должны были принести в жертву.

– Свободы и для них тоже!

Шон даже подпрыгнул.

– Ну уж никогда! Они все – осквернители! Ты сам побывал в запретной зоне, нашкодил на плато и убил много обезьян. Ты совершил преступление перед законами Эдема и замахнулся на Владельцев Бессмертия, наших богов!

– Совершил преступление против богов? – переспросил Джаг.

Он обвел всю арену глазами и обратился ко всем Бессмертным сразу:

– Против каких таких богов? Можно ли поклоняться идолам, которые заставляют бедных наносить себе увечья, продавать себя и кончать свою жизнь на костре?

Джаг показал рукой на Шона.

– Он говорит вам о чистоте души и о презрительном отношении к телу, ну а кому эти глупые догмы приносят пользу? Только ему одному! Владельцев Бессмертия нет, это лишь глупая сказка!

Джаг замолчал, чтобы не вызвать возмущения у всей толпы. Бессмертные молчали, видимо, испытывая беспокойство.

Шон победно улыбнулся.

– Чужак! Ты завоевал исполнение только одного желания. Ты хочешь уйти из Эдема? Хорошо. Я докажу тебе, что я благороден: ты можешь забрать ребенка с собой.

Джаг обернулся, отыскал на подиуме Кавендиша и взглянул в его голубые глаза.

– Я отказываюсь от своего желания, – вдруг сказал он.

По всей арене пробежал шепот: никто ничего не понимал.

– А ты сам-то знаешь, чего хочешь? – резко спросил Шон.

Джаг кивнул головой.

– Я вызываю тебя на смертный бой.

Глаза всех Бессмертных заблестели от возбуждения.

– Ты что, трусишь? – сознавая свое преимущество, громко крикнул Джаг.

Ничего не сказав в ответ, Шон молча спустился по лестнице, ведущей к бассейну.

– Лучше бы ты промолчал, чужак, – буркнул он, подходя к Джагу.

Внезапно, без всякого предупреждения, сильным ударом в подбородок он сбил Джага на пол. Слегка оглушенный, Джаг увидел, как его противник спокойно, словно на параде, подходит к нему.

Подойдя поближе, чернокожий гигант дважды ударил внешним краем своего правого сапога по мраморному полу: послышался щелчок, и из носка сапога выскочило стальное лезвие длиной с большой палец, но отточенное, как бритва.

– Лезвие короткое, но, думаю, тебе и его хватит, – сказал Шон, перехватив взгляд Джага. – Этот клинок покрыт ядом гремучей змеи и его ударом можно убить сотню людей, так что тебе должно быть достаточно.

Уверенность Джага в своей победе стала ослабевать – на этот раз не все складывалось в его пользу. Он не сводил взгляда с носка сапога и ждал рокового движения.

Внезапно Шон двинул ногой, Джаг перехватил ее на уровне лодыжки, но его сломанная рука не позволила ему удержать захват. Ногу противника пришлось выпустить. Джаг перекатился и оказался довольно далеко от своего противника, но тот снова пошел на него.

На арене царила такая тишина, что можно было услышать даже писк комара.

Отработанные рефлексы Джага едва позволили ему спастись от следующей атаки: лезвие промелькнуло всего в сантиметре от колена его правой ноги. Джаг понял, что его уловки не дают ему никакого преимущества. Нельзя испытывать судьбу, постоянно уворачиваясь от атак противника.

Джаг быстро нашел нужный вариант ведения боя и решил немедленно перейти к действиям: шансов у него было немного, однако от них нельзя было отказываться.

Он позволил Шону приблизиться, и внезапно сам перешел в атаку.