Марафон в Испанском Гарлеме   ::   Де Вилье Жерар

- Мы воткнем это ему в задницу и подожжем!

Священник с ужасом узнал динамитный заряд! Его глаза перебегали от динамита к бесстрастному лицу толстяка. Не может быть! Это неумная шутка.

- Приведи его сюда, - повторил горилла, размахивая динамитом.

Священник с трудом удержался, чтобы не побежать.

- Но вы же не сделаете этого... - промолвил он дрожащим голосом. - Это же ужасно...

Горилла подошел к нему.

- Это наше дело. Тащи его сюда, иначе мы найдем такой же заряд и для тебя.

Падре Освальдо с грустью посмотрел на светлый квадрат двери, которая вела на улицу. Дети кричали, машины проезжали мимо. Никто даже не предполагал, какая здесь разыгрывается драма. Занавеска исповедальни не шевелилась. К тому же у девушки нет оружия. Совершенно растерянный, он сложил руки крестом на грязной сутане и вздохнул:

- Бог мой, пожалейте меня!

Так хорошо начавшийся день превратился в кошмар.

- Кончай кривляться, - бросил ему толстяк, - и тащи его сюда.

- Нет-нет, вы не сделаете этого, - повторил падре, будучи не в состоянии оторвать глаз от динамитного патрона.

- Разумеется, мы будем стесняться, - пошутил длинный. - Теперь поспеши за ним.

- Он заперся в ризнице, - попытался потянуть время Освальдо. - Дверь очень крепкая, ее невозможно взломать.

Толстяк подошел к нему и сказал с угрожающим видом:

- Ты скажешь ему, что мы ушли и он может выходить. Усек?

Священник попытался поймать его взгляд за темными очками, но безуспешно. Наконец он опустил глаза.

- Но вы не сделаете этого? - спросил он тихо.

Толстяк гнусно улыбнулся.

- Поскольку ты ведешь себя послушно, мы оставим тебя в твоей церкви и взорвем его на улице. А теперь веди его сюда.

Падре по-прежнему стоял не шелохнувшись.

- Ну что же, - сказал толстяк громко по-испански, - теперь мы уходим!

Все трое затопали по паркету, длинный подбежал к двери и хлопнул ею. В церкви стало еще темнее. После этого все трое вернулись на свое место.

Голова священника раскалывалась от страшных мыслей. Он испытывал ужасный страх и стыд. Хоть бы кто-нибудь пришел и спас его! Он уже представлял свою церковь, разнесенную динамитом. У него ничего не останется, придется просить милостыню... Медленно, не глядя на незнакомцев, он направился к двери ризницы. За ним, стараясь не шуметь, следовали убийцы. Он повернул ручку двери. Она, естественно, оказалось закрытой. Освальдо прокашлялся и тихо сказал:

- Чикитин, ты можешь выходить. Они ушли.

Незнакомцы задержали дыхание. Но ответа не было. Освальдо повторил свое обращение. За дверью послышался какой-то шум, и приглушенный голос спросил:

- Это правда? Что же вы им сказали?

- Что ты убежал через окно...

За дверью все подозрительно затихло.

- А почему же они не пришли проверить? - недоверчиво спросил Чикитин.

- Я пригрозил им Божьей карой, - с подъемом заявил падре Освальдо, если они попытаются что-нибудь сделать в святом доме.

Это прозвучало почти убедительно. Про себя священник молился, прося прощения у неба. Ведь он не мог допустить разрушения дома Бога из-за одного грешника... Он повернул голову: трое убийц вжались в стену и были неподвижны. Толстяк в белом костюме жестом показал, что переговоры и так длились слишком долго. Священник послушно продолжил:

- Открой, я должен взять некоторые вещи. Говорю, что тебе нечего бояться.

Тишина продолжалась несколько бесконечных секунд. Затем послышался металлический звук, ключ повернулся в скважине, и дверь приоткрылась. Все произошло очень быстро. Горилла в желтых брюках бросился вперед, прижав створку двери плечом. С другой стороны раздался громкий вопль, юноша попытался вновь закрыть дверь, но трое незнакомцев ворвались внутрь. В долю секунды несчастный оказался на полу, осыпаемый ударами ног. Горилла уселся ему на плечи.