Последняя война   ::   Мартьянов Андрей

Полутысячей командовал младший брат большого сотника Ховэра по имени Амар.

Шаманы на вершине холма всматривались в темноту.

Рядом со становищем Гурцата споро разбивали легкие походные шатры приближенные гостей ха-гана. Когда владыки племен поговорят с богами, им нужно будет отдохнуть...

Стража возле юрт одиннадцати ханов не была выставлена. Кого страшиться?

Большой сотник, худощавый и низкорослый, обходил лагерь. Говорил с сотниками, перебрасывался одной-двумя фразами с командирами десятков, чуть кивал простым воинам... Лишь у одного костра Ховэр задержался.

- Менгу-батор? - тихо позвал приближенный хагана. - Подойди...

Сидевший на простой серовато-коричневой кошме воин с бронзовым знаком десятника на груди вскочил, чуть поежился и повел плечами так, будто болела спина, и подбежал к Ховэру, стоящему в тени. На узком лице большого сотника оранжево мерцал отблеск огня.

- Ты знаешь, что делать. - Ховэр не спрашивал и не утверждал. Он просто говорил. Его интонацию было невозможно распознать. - Когда луна взойдет, я жду тебя. Остальные десятники тоже придут.

- Да, господин, - кивнул Менгу и как-то странно замялся. Несколько рубцов от камчи еще горели на его коже, но... Бывший нукер, а теперь волею хагана десятник Непобедимой тысячи вдруг ощутил тихий, незаметный страх, свернувшийся внутри него, будто мышонок в гнездышке полевки. Не страх битвы, дальнего похода или ночного налета на саккаремский поселок - разве воин станет пугаться своего предназначения? Менгу леденили кровь видения грядущей ночи. Ночи священнодейства. Времени, когда боги приходят на землю говорить с великими.

Пускай этими великими и являются смертные...

- Что? - Лицо Ховэра не помрачнело, оставшись по-прежнему непроницаемой маской, какие обычно привозят торговцы из далекого Шо-Ситай-на. - Ты слышал приказ хагана. Неужели мне нужно его повторять?

Повторить приказ? Закон Степи гласит: если тебе повторили приказ, ты умираешь тотчас. Тебе приставят ноги к затылку, сломают хребет, и ты навсегда уйдешь из кругов этого мира к звездному небу. Почему так случается? Очень просто; разве хану нужен воин, которому нужно повторять слова дважды?

Менгу понял свою ошибку и заново поклонился Ховэру.

- Кто даст мне факел? - Разум новоиспеченного десятника мгновенно нашел ответ на короткое и, как кажется, вовсе неугрожающее слово "правой руки" Гурцата. Действительно, никому из людей, обязанных зажечь костры вокруг белой юрты, не сказали, кто принесет огонь.

Вопрос Менгу был понятен Ховэру. Возле палатки хагана и шатра, где Гурцат собирал Большой Круг Степи, костры не горели. Эти две юрты - маленькую и большую - обегало окружье жилищ ближайших слуг, жен и родичей хагана. За ним, шагах в тридцати, стояла вторая цепь юрт, также замыкавшаяся в кольцо, кибитки и юрты тысячников, сотников и полусотников. Третье, и самое плотное, кольцо, границу кюрийена-становища, составляли палатки простых воинов. Приказом Гурцата этой ночью костры можно было разжигать только здесь.

- Я сам вынесу огонь, - безразлично ответил Ховэр. - Огонь будет... Много огня. И сейчас, и потом.

Большой сотник развернулся на каблуках своих замечательных, мягких саккаремских сапог и неслышно, ровно бестелесный дух, исчез в темноте, скрывавшей нутро лагеря. Ховэр ушел туда, где хаган Гурцат принимал гостей.

Тихонько пощелкивали ветви сухого кустарника, брошенного в костер. Над головой, будто первые снежинки, загорались все новые и новые звезды, прогоняя до грядущего дня последние красноватые взблески заката. От реки тянуло сырым, но приятно пахнущим водяной пылью ветерком.