Маскарад для убийства   ::   Стаут Рекс

Он меня не интересовал, я уже составил о нем мнение и вычеркнул из списка подозреваемых как человека, не подходящего к роли убийцы; но когда я случайно бросил взгляд в его сторону, он вдруг резко наклонился к горшочку с цветами и взял его в руки. Спина у меня напряглась. Ощущение было чисто рефлекторным, но я знал, чем оно вызвано: тем, как его пальцы, особенно большие, сошлись на горловине. Неважно, как ты относишься к чужой собственности, но даже если так, не стоит браться за пятидюймовый горшочек так, будто ты собираешься вынуть из него душу.

Я осторожно приблизился. Он держал горшочек всего в нескольких дюймах от своих глаз.

— Прелестный цветок, — сказал я, лучезарно улыбаясь.

Он кивнул.

Потом наклонился, чтобы поставить горшочек на место, по-прежнему крепко сжимая его. Я оглянулся. Похоже, что в оранжерее остались только Ниро Вулф и группка гостей за стеклянной перегородкой, среди которых находились троица Орвинов и Билл Мак-Наб, издатель «Газетт». Когда я обернулся к своему соседу, он выпрямился, повернулся на каблуках и, так же не удостоив меня словом, пошел к выходу.

Я преследовал его до лестничной площадки, а затем еще три пролета лестницы вниз. До просторной прихожей я был достаточно учтив, чтобы не наступить ему на пятки, хотя, если ускорить шаг, сделать это не составляло труда. Прихожая была почти пуста. Почти — это женщина в каракулевом пальто, уже готовая выйти на улицу, и Сол Пензер, со скучающим видом дежуривший у входной двери.

Я проводил гостя до гостиной. Разумеется, на вешалках было совсем просторно, и мой подопечный с одного взгляда определил свою собственность и двинулся к ней. Я забежал вперед, чтобы помочь ему, но он игнорировал меня, не потрудившись даже отрицательно покачать головой. Я почувствовал себя задетым.

Он вернулся в прихожую. Я держался чуть позади него, а когда он направился к входной двери, сказал:

— Прошу простить меня, но мы отмечаем гостей на выходе так же, как и при входе. Ваше имя, пожалуйста?

— Глупости, — отрывисто бросил он, взялся за дверную ручку, толкнул дверь и переступил порог.

Сол, понимая, что у меня должны были быть достаточно веские основания — раз уж я желал записать имя гостя, — стоял возле меня, и мы вместе смотрели, как он пересчитывал ногами все семь ступенек крыльца.

— Проводить? — тихо произнес Сол.

Я замотал головой и уже открыл рот, чтобы пробурчать что-то в ответ, как вдруг сзади раздался крик, заставивший нас обоих обернуться, — хриплый крик женщины, не громкий, но наполненный неподдельным ужасом. Когда мы повернулись, Фриц и один из гостей, которого он обслуживал, выбежали из гостиной. На наших глазах из кабинета в прихожую нулей вылетела женщина в каракулевом пальто. Она что-то сдавленно бормотала, и напарник Фрица, издав какой-то трубный звук, словно потревоженный самец, бросился к ней. Я сорвался с места еще быстрее. Мне понадобилось всего восемь прыжков, чтобы оказаться у двери кабинета и еще два — чтобы проникнуть внутрь. Я остановился.

Разумеется, я знал, что тело, распростертое на полу, будет телом Синтии Браун, — но только потому, что сам оставил ее здесь в этой одежде. Лицо, посиневшее и искаженное смертельным ужасом, наполовину вывалившийся язык и глаза, вылезающие из орбит, могли принадлежать кому угодно. Я опустился на колени, скользнул рукой за платье, подержал с десяток секунд и ничего не почувствовал.

Сзади раздался голос Сола:

— Я здесь.

Я поднялся с колен, подошел к телефону на своем столе и, набирая номер, сказал Солу.

— Никого не выпускать. Ничего не трогать. Держать двери открытыми только для доктора Волмера.

После двух гудков трубку подняла дежурная медицинская сестра и соединила меня с доктором Волмером. Я закричал ему:

— Док, это Арчи Гудвин. Приезжайте быстрее. Задушена женщина… Да, задушена.