Мастер кулачного боя   ::   Серегин Михаил Георгиевич

– Ладно, твой скепсис имеет право на существование, но повторяю: Елена не может быть виновна!

– Как же она объясняет тот факт, что на орудии убийства, ведь, как я понимаю, твой приятель был застрелен именно из этого пистолета, нашли отпечатки ее пальцев?

Бухман сделал неторопливый глоток коньяка и, проведя языком по своим пухлым губам, ответил:

– Она не отрицает, что стреляла в мужа…

– Но виновной себя не признает, – усмехнулся Китаец.

– Нет. Мамуся, она в состоянии прострации, – Бухман вздохнул, – после пережитого. Ничего толком не говорит, замкнулась и повторяет только: «Я невиновна, видит бог!» И я ей, представь себе, верю! – решительно заявил он.

– Она явно не в себе, потому что утверждает противоречащие друг другу вещи, – ты, как здравомыслящий человек, не можешь этого отрицать. Если даже допустить, что убит ее муж был не выстрелом из пистолета, из которого она стреляла…

– А, – перебил Китайца Бухман, – знаешь, какое впечатление у меня сложилось? Что ее заколдовали!

– И это говоришь ты, трезвомыслящий человек! – Китаец не сумел скрыть насмешки.

– Я хочу, чтобы ты сам с ней поговорил, мамуся, – снова воспрял духом Бухман, – может, тебе удастся прояснить ситуацию?

– Если уж тебе, неплохо знавшему ее мужа и находящемуся с ней в доверительных отношениях, она ничего толком не рассказала, то мне, незнакомому человеку… – Китаец одарил приятеля скептическим взглядом.

– Но она же просила меня, чтобы я обратился к какому-нибудь детективу! О чем это говорит?

– О том, что мы имеем дело с не совсем здоровым человеком, – усмехнулся Китаец.

– Да, допускаю, стресс и все такое, – не сдавался Бухман, – но просьбу ее, с учетом того, что она считает себя невиновной, не назовешь абсурдной. Мне кажется, что она чего-то боится… В чем-то признаться…

– И ты полагаешь, что я смогу заставить ее признаться? – с сомнением в голосе спросил Танин. – Мне кажется это безнадежным делом.

– Я вот думаю: а что, если ее загипнотизировали или еще что-то в этом роде, – Бухман тревожно взглянул на Китайца. – Думаешь, я сам в восторге от такой нелогичности?

– Как же ты собираешься ее защищать?

– В том-то и дело, мамуся, – неожиданно возликовал Бухман, – по моим расчетам, увидев тебя, то есть серьезного детектива, который согласен заняться расследованием смерти ее мужа, она поймет, что не все так плохо, что надежда есть, и, возможно, скажет тебе что-то такое, что и мне поможет отстаивать ее невиновность с большей убедительностью и эффективностью. Я ведь не Перри Мейсон, мамуся, и не умею сам собирать улики.

– Значит, убедительности тебе все же недостает? – подковырнул Бухмана Танин.

– Извини, мамуся, но не могу же я строить защиту на пустом месте!

– В случае, если мне удастся разговорить твою подзащитную, могу я претендовать на процент от твоего гонорара? – шутливо полюбопытствовал Китаец.

– О чем речь! – расплылся в улыбке Бухман. – Только думаю, что ежели ты за это дело возьмешься, то от моего гонорара останется пшик – все достанется тебе.

– При условии, что твоя подзащитная действительно невиновна и что будет пойман настоящий убийца твоего друга, – улыбнулся Танин. – Но, Игорь, берусь я за это дело только из уважения к тебе.

– Лена не пожалеет денег… – торопливо сказал Бухман.

– Я говорю о моем посещении ее, – уточнил Танин. – Ладно, когда произошло убийство?

– В половине первого. Соседи с третьего и четвертого этажей подтвердили, что выстрел прозвучал примерно в это время. Олег умер мгновенно. Соседи вызвали милицию и «Скорую».

– И Елену тут же заключили под стражу?

Бухман удрученно кивнул.

– Как она себя вела?

– Рыдала, кричала, билась в истерике – это мне лейтенант Горелов рассказал, – Бухман горестно покачал головой из стороны в сторону, – сидела посреди комнаты на полу, пистолет валялся рядом… Вся сжалась в комок. Пыталась оказать сопротивление милиции… – Он невесело усмехнулся.

– Елена с самого начала отрицала свою вину? – Танин затушил сигарету в пепельнице и тут же взялся за другую.

– Да.