Познавший Кровь   ::   Алейников Кирилл

На месте второго зияла сквозная дыра…

Я упал на колени перед Топором, однако успел услышать лишь последний предсмертный хрип, и Стас уронил голову на грудь…

Лишь Светлана еще дышала, но силы покидали ее с быстротой молнии. Я приподнял ее голову, скривился в бессильной ярости и дрожащим голосом произнес:

– Что же я натворил!…

Света открыла глаза, в которых едва ли была жизнь. Справляясь с кровавым кашлем и хрипом, она едва слышно для человека, но отчетливо для вампира прошептала:

– Я… не знала всего. Прости… Ты хороший… человек… не становись… злом.

Она умерла.

Я осторожно положил ее голову на холодный асфальт, выпрямился, обратил лицо к пасмурному небу и…

…И сошел с ума.



ЭПИЛОГ

Не потерять бы в серебре

Ее одну, заветную…



«Би-2».



Я сидел на большом валуне, мокром и чрезвычайно холодном, но не чувствовал холода. вокруг бушевала гроза, самая сильная гроза из всех, которые я когда либо видел.

…По выжженному полю, простирающемуся во все стороны на десятки километров, носились угольно-черные пылевые вихри, словно высасывая из почвы языки пламени. Мне было непонятно, как огонь может подниматься до таких высот, почти касаясь мрачных темно-фиолетовых туч, ведь сверху беспрестанно лились потоки воды. Дождевая вода боролась с огнем, и кое-где испещренная трещинами поверхность поля уже превратилась в непроходимые болота. Над болотами поднимался зеленоватый дым, поднимался ровно, точно вокруг не свирепствовал ветер и многочисленные торнадо. Одинокие обугленные деревья, жалкие и уродливые, нагнувшиеся почти до земли, стонали под напором ветра; стволы некоторых из них ломались у самого корня, и деревья улетали прочь, подхваченные силой урагана…

Я был давным-давно проклят и просто сидел в полном одиночестве и грустил. Кому-то может показаться странным, как демон может грустить, но я в самом деле грустил, тоска витала надо мной, размахивая большим перепончатыми крыльями. Я раз за разом вспоминал свою жизнь от того дня, когда стал вампиром, и до потери все, кто был мне дорог. Я потерял Макса, лучшего друга всей жизни, но так и не успел сказать ему об этом. Я потерял Стаса и Леху, двух бесшабашных вампиров, бросившихся с головой в опасное приключение, ибо я попросил их об этом. Я потерял Свету, симпатичную, смелую и, как выразился Стас, добрую девушку-оборотня. Я потерял самого себя, превратившись в Познавшего Кровь, вознесшись над всеми вампирами Срединного мира.

Но самое главное, я потерял свободу, которую так хотел обрести.

Впрочем, остался кое-кто, кого я еще не потерял…

Я волею мысли оказался в своей квартире. Свет был потушен, но я отлично видел и без него. На диване, прикрывшись пледом, спала Наташа, такая хрупкая и слабая девочка, нимфоманка, считающая себя суккубом. Ее лицо было страшно изуродовано и начало гноиться, но я, не испытав никакого отвращения, никакой брезгливости, поцеловал ее в лоб, а потом – в то, что осталось от губ. Присев рядом, я услышал легкий шум прибоя, почувствовал соленый запах морской воды, потянулся мыслью к отдыхающему сознанию любимой и… провалился в ее сон.

…Мы сидели на берегу вечернего океана и любовались заходом солнца. Конечно, солнце уже скрылось за горизонтом, но алая заря была необычайно красива.

– Странно, но я чувствую, что знаю все, что с тобой произошло, – тихо сказала девушка. Ее лицо во сне было нежным и чистым. – Как будто пришло озарение…

Я крепче обнял ее и поцеловал в щеку.

– Так жалко их, – после минутного молчания прошептала Наташа. – Ведь таких друзей ты больше не найдешь.

– Не найду, – согласился я.

Заря постепенно гасла, освобождая место усыпанному звездами ночному небу.