Предатель крови   ::   Хенди Барб

На стене висел труп в грязных, некогда светлых одеждах, скудно освещенный пылавшими на башнях огромными бронзовыми светильниками.

Наставник Джозия.

Лорд Дармут, не тратя времени даром, повесил старика.

Перед глазами у Лисила потемнело, ноги подкосились, он хватал ртом воздух, тщетно пытаясь вдохнуть.

Это я убил его, — подумал он. — Это я, я...

Едва сумев наконец сделать вдох, он бросился бежать.

Сломя голову несся он по улицам, не заботясь о том, что его могут увидеть. Только через два квартала он различил за спиной мерное клацанье собачьих когтей по мостовой и понял, что Малец по-прежнему следует за ним. Лисил выбежал на главную улицу и остановился, не сводя глаз с городских ворот. Постепенно ему удалось овладеть собой. Он скользнул за угол какой-то лавки и, укрывшись там, пристально следил за проезжающими в ворота путниками.

Была середина ночи, но редкие фургоны торговцев все так же въезжали в город или покидали его. Приток товаров в Веньец не иссякал ни днем, ни ночью.

Больше так жить нельзя. Если б Лисил даже просто посмел выказать неповиновение Дармуту, не говоря уж о попытке к бегству, — его отца и мать тотчас же арестовали бы и казнили.

Дом, который даровал родителям Дармут, был отнюдь не знаком его — «милости» — нет, это была клетка, в которой их держали по соседству с замком, чтобы неусыпно следить за ними. Из-за этого соседства Лисилу пришлось бы день за днем смотреть на тело казненного Джозии — день за днем, пока оно окончательно не сгниет и не упадет в воду. Даже костям старика не суждено обрести упокоение — они так и останутся на дне, смешавшись с костями тех, кто был казнен до него и давным-давно канул в глубины озера.

Мимо, направляясь к воротам, прокатил тяжело нагруженный фургон. Груз был заботливо прикрыт просмоленным холстом. Лисил метнулся следом, проворно, прежде — чем его успели заметить, забрался внутрь фургона и махнул рукой Мальцу, чтобы тот последовал его примеру.

Потрясение, отразившееся на морде пса, было почти человеческим. Он неуверенно сделал пару шагов вслед катящемуся фургону, затем оглянулся на город — но дом Лисила был отсюда не виден, только башни замка поднимались над крышами. Малец помчался за фургоном, запрыгнул внутрь. Лисил поправил холст, и оба они заползли поглубже, устраиваясь среди мешков и ящиков.

Кто-то громко окликнул возницу, и фургон заскрипел, послушно останавливаясь у ворот:

— Привет, Вирек! На юг собрался?

— Там торговля поживее, — отвечал возница. — Провинции совсем обнищали.

— Вернешься через месяц?

— Скорее через два, — но зато привезу тебе трубочного табаку, чтобы было чем затянуться на посту.

— Это было бы недурно.

Фургон выехал из городских ворот, и никто даже не потрудился заглянуть в него.

До Лисила постепенно доходило, что все это происходит на самом деле. Он закрыл глаза, и сразу перед его мысленным взором возникли лица отца и матери. Фургон катился по тракту, и Лисил не стал выглядывать наружу, чтобы посмотреть, как крепостные стены Веньеца окончательно растворятся в ночи.

Малец завозился, пытаясь устроиться поудобнее, и какой-то ящик, не удержавшись на самой вершине груды, съехал вниз, прямо на них. Инстинктивно Лисил отпрянул — и при этом наполовину высунулся из-под холста.

— Эй! — завопил кто-то. — Ты что там делаешь, а?

Вначале Лисил решил, что его заметил возница, но человек, сидевший на козлах обернулся, лишь когда услышал этот крик, доносившийся с тракта. Он тотчас натянул вожжи, и фургон, дернувшись, с натужным скрипом остановился.

По тракту вслед за фургоном скакали трое всадников. Впереди был рослый худощавый человек с рыжеватыми волосами. Лисил знал его. Барон Эмель Милеа, приближенный нобиль Дармута, один из его министров... и прихлебателей.

Глаза Эмеля широко раскрылись.