Прерванный сеанс   ::   Прессли Роберт

Ее суфле предельно воздушны - их необходимо придержать, чтобы не дать им улететь. И очень разнообразны. Розовое - самое легкое из всех. Она подкрашивает его капелькой кларета. Я ем молча - было бы святотатством разговаривать за этим блюдом. Кроме того, я помню спор, который однажды разгорелся у нас как раз по поводу розового суфле. Я как-то попытался ей объяснить, что розовое суфле легче всех остальных благодаря счастливому совпадению: точка кипения алкоголя, содержащегося в кларете, совпадает с температурой свертывания яичного белка. Она невероятно разозлилась. Сказала, что я понятия не имею о том, что говорю, мол, каждый может мне объяснить, что секрет приготовления суфле заключается в способе взбивания белка. В тот раз мы не разговаривали целых два дня.

Сейчас я молчу - с меня довольно знать, что я прав. Я все еще уверен (про себя), что алкоголь, вскипая как раз в тот момент, когда белки сворачиваются, образует как бы соты из пузырьков, что и делает суфле таким невесомым. Я знаю, что она неправа еще и потому, что она вообще не признает точных кулинарных рецептов. Моя жена предельно эмпирична. Чашка того, горсть сего, щепоть третьего - ничто не взвешивается, не измеряется, и все время она болтает и даже не смотрит на то, что делает. И тем не менее, ни одного промаха. Каждый раз совершенство.

...Мы переходим в гостиную, и она показывает на телевизор.

В первую минуту я не обращаю внимания на экран. Меня слишком поражает нагромождение предметов между ножками телевизионного столика. Боже мой, сколько приборов она вытащила из моей мастерской! Перевожу страдающий взор на экран. И у меня слабеют ноги.

Изображение немного не в фокусе и контрастность не совсем, но знакомые шуточки не оставляют сомнения - это ваш друг, и мой друг, и друг каждой семьи, тот, кто никогда не разочарует вас и др. и пр., словом, не кто иной, как Дэнни Динглфут. Но его шуточки и гнусавое похахатывание - единственное, что я узнаю. Он удивительно плохо выглядит сегодня. И сколько не верти ручку фокусировки, дело не меняется.

"Кто-то жег этот телевизор с обоих концов", - многозначительно говорю я. И получаю снисходительный ответ: "Меня удивит, если ты будешь выглядеть так же хорошо через двадцать лет".

Вот тут-то я и вспомнил о нашем споре недельной давности...

Аннабел злорадствует: "Это тысячная передача. Он уже побил все рекорды популярности".

Я мог бы ответить, что репертуар Дэнни за это время не стал новее, но молчу, потому что это 1) значило бы признать нечто невозможное существующим и 2) заставило бы мою драгоценную уклониться в сторону от темы.

Остаток вечера я провожу, пытаясь понять, что она сделала с телевизором. Это трудно, потому что она категорически запрещает что бы то ни было разъединять. И все мои нападки на ее сооружение она отражает, кротко замечая, мол, эта штука ведь работает - и как я это объясняю? Поскольку я имею привычку наклеивать этикетки на каждый свой прибор, понять ее выбор не трудно. Она выудила из моей мастерской блок синхронизатора - реликвию тех времен, когда я собирал наш первый телевизор, и соединила его с частотным модулятором, на шкале которого помечены "опережение" и "отставание". А третья, главная деталь - хотите верьте, хотите нет - часы-календарь, которые я сделал практически постоянными с помощью счетчика Гейгера и четверти грамма урана.

Я объясняю: "Синхронизатор ничего общего не имеет с Временем, милочка!"

Она явно считает меня дураком: "Хронос - время, не так ли? А может, ты цепляешь ярлыки, которые значат не то, что на них написано?"

Я еле воздерживаюсь от напоминания о ее кухне, где вы должны открыть банку для риса, чтобы обнаружить сахар, а верный способ найти рис заглянуть в сосуд, предназначенный для соли.