Превыше чести   ::   Раткевич Элеонора

Аннотация: Элеонора Раткевич

---------------------------------------------

Превыше чести



Тому медведю, который наступил мне на ухо, не забыв пригласить на эту интересную прогулку всех своих ближайших родичей и соседей.

На смотровой площадке Сторожевой башни Шайла в этот рассветный час было еще прохладно. Там, внизу, улицы Шайла застыли в сонном безветрии — а здесь, наверху, неугомонный ветерок то и дело шебуршился в складках легких плащей, трепал волосы, растягивал в воздухе знамя и шуршал его кистями, нашептывая всякий вздор.

— Никого, — заключил Илтарни, отнимая от глаз короткую зрительную трубу.

— Не туда смотришь, — возразил Даллен. — Вон они, сразу за кромкой леса — видишь? Только-только показались.

Илтарни вновь схватился за трубу.

— Вижу, — ответил он после недолгого молчания. — Едут… и довольно быстро. Если ход не сбавят, к полудню будут здесь.

— Пожалуй, — согласился Даллен.

— Интересно… — начал было Илтарни и вновь замолк.

— Да? — подбодрил его Даллен.

— Найгерис… интересно, какие они из себя? — выпалил Илтарни. — Знаешь… разное ведь говорят…

Говорили о народе найгерис и в самом деле разное — и больше всего о том, кто они такие и откуда взялись. Не люди — это-то как раз яснее ясного, — хоть и могут иметь общих с людьми детей… но тогда — кто? Большинство втихомолку сходилось на том, что найгерис — потомки от браков эльфов с орками. Прийти к такому выводу, разок хотя бы увидев найгери, легче легкого — а заработать плюху за подобное предположение, будь оно высказано вслух, и того легче. Любой орк, эльф и уж тем более любой найгери за подобные слова били смертным боем. Так что предполагай, уважаемый, что уж тебе заблагорассудится — но вслух высказывать свои предположения поостерегись. Неровен час калекой останешься… если, конечно, останешься вообще. Ни орки, ни эльфы отродясь косорукими не слыли — а уж таких воинов, как найгери, еще поискать.

— А ты не гадай, — посоветовал Даллен. — Сам скоро увидишь.

— Можно подумать, что тебе не любопытно, — возмутился Илтарни.

— Любопытно, — возразил Даллен и лениво потянулся. — Так ведь до полудня уже недалеко.

— Рыбья кровь! — в сердцах выпалил Илтарни. — Ты всегда такой холодный и расчетливый?

— Да, — невозмутимо ответил Даллен. — Что поделать, азарта во мне ни на грош.

— Это… намек, да? — Илтарни густо покраснел. — Я… я уплачу, честное слово. Сегодня вот прямо и уплачу, Я как раз при деньгах.

— Кто — ты? — усмехнулся Даллен. — Откуда бы это вдруг? Да нет, оставь. С остальными прежде расплатись. Мне не к спеху.

— Н-но… проигрыш — это ведь долг чести, — растерялся Илтарни.

— Забавно звучит — «долг чести», — с прежней ленивой усмешкой заметил Даллен. — Ты не находишь? Примерно как «молодой юноша». А уж применительно к картам… нет, к таким долгам я не могу относиться серьезно.

— И к своим тоже? — сощурился Илтарни.

— А своих у меня просто нет, — невинно ответил Даллен. — Я их не делаю. Вот такое я существо с рыбьей кровью. Холодное и расчетливое.

Илтарни чуть принужденно расхохотался.

— Мне бы за картами твое самообладание, — признался он. — Сколько уж раз я себе зарок давал. Ничего не выходит. Только в руки колоду возьму…

— Так не играй, — посоветовал Даллен.

Илтарни надулся, и разговор поневоле оборвался. Молчание, казалось, не тяготило Даллена ничуть — как, впрочем, и беседа. Одно слово — рыбья кровь, подумал Илтарни. Ничем его не проймешь. Неизменно сдержанный, невозмутимый, чуть уловимо язвительный… обычно даже так сразу и не понять, вправду ли его учтивость подернута легким налетом насмешливости или это собеседнику примерещилось. Рыбья кровь.