Мегрэ и Долговязая   ::   Сименон Жорж

У нас есть доказательства.

— Что он убил?

— Что он стрелял в Марию в своем кабинете.

Она не шелохнулась. Черты ее немного застыли, чувствовалось, что она задерживает дыхание, но других признаков волнения не было.

— Какие у вас доказательства?

— Мы нашли то место, где тело его жены было брошено в Сену, так же как и ее багаж и инструменты грабителя.

— А-а!

Она больше ничего не сказала. Она ждала, руки ее неподвижно лежали на темном платье.

— Ваш сын отказался от своего права требовать законной защиты. И напрасно. Потому что я убежден: когда его жена вошла в кабинет, у нее в руках было оружие и намерения у нее были недобрые.

— Почему?

— Об этом я вас и спрашиваю.

— Я ничего не знаю.

— Где вы в это время были?

— Я вам сказала, в своей комнате.

— И вы ничего не слышали?

— Ничего. Только слышала, как затворили дверь.

Потом шум мотора на улице.

— Такси?

— Думаю, да, потому что моя невестка говорила, что идет за такси.

— Вы не уверены? Это могла быть и частная машина?

— Я ее не видела.

— Это могла быть и машина вашего сына?

— Он заверил меня, что никуда не выезжал.

— Вы отдаете себе отчет в том, что ваши сегодняшние ответы отличаются от тех заявлений, которые вы мне сделали, когда сами явились ко мне?

— Нет.

— Вы были уверены, что ваша невестка уехала из дома на такси?

— Я и сейчас так думаю.

— Но теперь вы в этом уже не уверены. Вы не уверены также и в том, что не было попытки ограбления?

— Я не видела никаких следов.

— В котором часу вы вышли из своей комнаты в среду утром?

— Около половины седьмого.

— Вы вошли в кабинет?

— Не сразу. Я заварила кофе.

— Вы открывали окна в кабинете?

— Кажется, да.

— Прежде, чем спустился из спальни ваш сын?

— Возможно, что и так.

— Но вы этого не утверждаете?

— Поставьте себя на мое место, месье Мегрэ. Вот уже двое суток я сама не знаю, как только я живу. Мне задают всевозможные вопросы. Сколько уже часов я сижу в приемной и жду? Я устала. Я изо всех сил стараюсь держаться.

— Почему вы явились сюда сегодня ночью?

— Разве не естественно, чтобы мать следовала за своим сыном в подобных обстоятельствах? Я всегда жила с ним вместе. Может быть, я ему буду нужна.

— Вы последовали бы за ним в тюрьму?

— Не понимаю. Я не мыслю себе, что…

— Я поставлю вопрос иначе: если я выдвину обвинение против вашего сына, возьмете ли вы на себя часть ответственности за его поступок?

— Но ведь он ничего не сделал!

— Вы в этом уверены?

— Зачем ему было убивать свою жену?

— Вы избегаете прямого ответа. Вы уверены, что он не убил ее?

— Насколько мне известно, он не убивал.

— И все же вы допускаете, что он мог это сделать?

— У него не было на это никаких причин.

— Он это сделал! — резко сказал Мегрэ, глядя ей в лицо.

Она словно замерла. Произнесла только:

— А-а!

Потом открыла сумку и вынула носовой платок.

Глаза ее были сухие. Она не плакала. Только провела платком по губам.

— Могу я попросить стакан воды?

Он подал ей воды.

— Как только прокурор приедет во Дворец правосудия, против вашего сына будет выдвинуто обвинение.

Могу вас заверить уже сейчас, что у него нет никаких шансов выкрутиться.

— Вы хотите сказать, что…

— Он поплатится головой.

Она не потеряла сознания, сидела прямо, устремив перед собою неподвижный взгляд.

— Его первую жену откопают. Вы, конечно, знаете, что можно обнаружить следы некоторых ядов в костях.

— Зачем ему нужно было убивать их обеих? Это невозможно. Это неправда, месье комиссар. Не знаю, почему вы так говорите со мной, но я отказываюсь вам верить. Дайте мне самой спросить у него. Позвольте мне поговорить с ним наедине, и я докопаюсь до истины.

— Во вторник вы провели весь вечер в своей комнате?

— Да.

— Ни на минуту не спускались вниз?

— Нет.