Мегрэ и ленивый вор   ::   Сименон Жорж

Пишет рапорт?

Опять эти бумаги, формуляр… И кому все это нужно? Только трата времени!

Через минуту позвонил Фумель. Разговаривал он точно так же, как и ночью, вполголоса, как бы опасаясь, что кто-то его услышит.

— Это я, шеф.

— Люди из отдела установления личности уже закончили работу?

— Да, они ушли час назад.

— Судебный врач был?

— Да. Тот, новый.

Судебный врач тоже был «новым». Старый, доктор Поль, который в свои семьдесят шесть лет сам проводил вскрытия, недавно умер, и его место занял доктор Ламаль.

— Что он установил?

— То же самое, что и тот врач ночью. Этого типа убили где-то в другом месте. Нет сомнения, что он должен был потерять много крови. Последние удары, которыми раскроили лицо, были нанесены уже после смерти.

— Одежду с него сняли?

— Частично.

— Не заметили татуировку на правой руке?

— Откуда вы знаете, господин комиссар?

— Рыба?.. Что-то похожее на морского конька?

— Да.

— Отпечатки пальцев?

— Сейчас как раз проверяют по картотеке.

— Тело перевезено в прозекторскую?

— Да… Мне было очень неприятно, господин комиссар, вчера ночью… И теперь тоже… Но я не осмелился…

— Ты уже можешь написать в своем рапорте, что вне всякого сомнения жертву преступления зовут Оноре Кюэнде, родился в кантоне Во, в Швейцарии, пять лет служил в Иностранном легионе.

— Эта фамилия что-то мне говорит… Быть может, вы знаете его адрес?

— Нет. Но знаю, где живет его мать, если она еще жива. Я хотел бы поговорить с ней сам. И пораньше, чем другие.

— Они об этом узнают.

— Меня это не беспокоит. Запиши адрес, но не ходи к ней, пока я тебе не позвоню. Улица Муфтар. Номер дома не помню. Она живет на втором этаже над пекарней, почти на самом углу улицы Сен-Медар.

— Благодарю вас.

— Не за что. Ты останешься там?

— Должен писать этот проклятый рапорт. Это займет у меня часа два.

Итак, Мегрэ не ошибался! Это доставило ему чувство удовлетворения, далее полной радости, однако приправленной дозой меланхолии.

Прямо из своего кабинета он спустился вниз, в картотеку, в которой работали люди в серых кителях.

— Кто занимается отпечатками пальцев жертвы из Булонского леса?

— Я, господин комиссар.

— Нашел?

— Только что.

— Кюэнде?

— Да.

— Благодарю.

Оживленный, почти осчастливленный, Мегрэ, пройдя внутренними коридорами, оказался в здании Дворца правосудия.

В отделе установления личности он застал своего старого друга Моэрса, углубившегося — его это тоже не обошло! — в какие-то бумаги. Никогда до этого не было такого количества бумаг, как в последние шесть месяцев. Это и раньше было нужно, дело ясное, — делать что-то вроде административной работы, но в последнее время, как подсчитал Мегрэ, возня с бумагами занимала у полиции, в каждом отделе, восемьдесят процентов времени.

— Тебе принесли его одежду?

— Того приятеля из Булонского леса?

— Да.

Моэрс указал на своих сотрудников, которые как раз вытряхивали из двух больших бумажных мешков одежду убитого. Согласно шаблонному рутинному методу именно с этого начинались технические операции. Речь прежде всего шла о сборе всевозможной пыли и анализе ее: это часто давало пенные сведения — например, чем занималась, какую профессию имела жертва, где она чаще всего бывала, и это даже могло навести на след, где, в каком месте было свершено преступление.

— В карманах?..

— Ничего не было. Ни часов, ни бумажника, ни ключей. Даже носового платка. Абсолютно ничего.

— Может быть, какие-то метки на белье или на одежде?

— Они не были ни оторваны, ни отпороты. Я записал фамилию портного. Она нужна вам, господин комиссар?

— Сейчас нет. Личность этого человека уже установлена.

— Кто он такой?

— Мой старый знакомый. Некий Кюэнде.

— Преступник?

— Человек спокойный, даже очень спокойный, самый спокойный из всех известных мне взломщиков.