Принц Галлии   ::   Авраменко Олег Евгеньевич

Перстень был слишком велик для ее тонких, изящных пальцев – так и ноша абсолютной власти казалась непосильной для этой юной и хрупкой с виду девушки, которая, как наивно полагал кое-кто из присутствующих, нуждалась в крепком мужском плече, чтобы надежно опереться на него.

Бланка, новая королева Кастилии и Леона, обвела туманным взглядом собравшихся и остановилась на Филиппе. Прежде она гнала прочь мысли о возможной смерти Альфонсо, до последнего мгновения она надеялась на чудо, но, когда неизбежное произошло, она вдруг поняла, что это для нее значит.

«Знаю, сейчас даже думать об этом негоже, – как будто говорил ее взгляд. – Знаю... И мне очень стыдно за свои мысли. И все же... Ведь теперь галльская корона не стоит между нами. Вместо нее я предлагаю тебе корону Кастилии – ничем не хуже, а может, и лучше галльской...»

Филипп виновато опустил глаза.

Лишь после того, как забальзамированное тело Альфонсо XIII перенесли в собор Санто-Кристо де ла Лус, чтобы народ мог попрощаться со своим королем, Бланке удалось встретиться с Филиппом наедине.

Они долго стояли молча, пристально глядя друг другу в глаза. Бланка была одета во все белое – цвет траура для королев, лицо ее было бледным, под стать траурным одеждам, и только на щеках еле заметно проступал слабый румянец.

– Итак, – наконец произнесла она. – Ты уже принял решение?

– Да, – понуро кивнул Филипп. – После похорон Альфонсо я еду в Рим и там женюсь на Анне Юлии.

– Но почему? Ты уже разлюбил меня?

Филипп опустился в кресло и тяжело вздохнул:

– Милая моя девочка! Пойми, когда речь идет о государственных интересах, о чувствах следует позабыть. Я люблю тебя, родная, очень люблю, но я не могу жениться на тебе. Прежде всего я государь, и лишь потом – человек. И как человек, я хочу быть с тобой, я так хочу любви, счастья, обыкновенного человеческого счастья, хочу, чтобы мы жили вместе, вместе воспитывали наших детей... К сожалению, обстоятельства оказались выше нас, и мы должны смириться с этим, достойно принять этот удар судьбы. Если бы ты знала, с каким трудом мне далось это решение, как велик был соблазн поступить по-человечески, а не по государственному...

Глаза Бланки потемнели:

– Ты врешь, Филипп! Просто ты разлюбил меня, я уже надоела тебе. И теперь тебе наплевать на нашего ребенка. – Она гневно топнула ножкой. – Какой же ты подлец!.. Милый!.. – Из груди ее вырвалось сдавленное рыдание.

Филипп встал с кресла и подошел к ней.

– Ну, нет, Бланка. Так не годится. Ведь ты королева, старшая дочь Кастилии. – Он обнял ее за плечи. – А я сын Галлии. И я не вправе допустить расчленение моей страны, что неминуемо произойдет, если Гасконь подпадет под влияние кастильской короны. Прованс и Савойя не замедлят присоединиться к Германскому Союзу – и тогда всему конец, галльская государственность будет подрублена на самом корню. Это тем более недопустимо сейчас, когда у меня есть уникальный шанс объединить Галлию, превратить ее из союза самостоятельных княжеств в мощное централизованное государство... Мало того, мне предоставлена возможность положить начало объединению всех галльских земель в Великую Галлию – и если я упущу эту возможность, мне не будет прощения. Современники станут презирать меня, а потомки назовут меня преступником и негодяем.

– А ты и есть негодяй! – в отчаянии воскликнула юная королева. – Жестокий, бессердечный негодяй!

– Бланка, Бланка! – почти простонал Филипп, лицо его исказила гримаса боли. – Не разрывай мне сердце, милая моя, любимая... И прости меня, родная...

Он опустился перед ней на колени и совершенно неожиданно для себя зарыдал – громко, безудержно, безутешно. Слезы обильно текли из его глаз, увлажняя снежно-белую ткань траурных одежд Бланки.