Принц Каспиан   ::   Льюис Клайв Стейплз

Деревья там росли так же густо, как и везде, но ручей пробил глубокое русло между высокими, покрытыми мхом берегами, так что согнувшись можно было подняться вверх по ручью в туннеле из листвы. Опустившись на колени перед первой же коричневой, покрытой рябью лужицей, они пили и пили, окуная в воду лица и руки.

— А теперь, — сказал Эдмунд, — как насчет бутербродов?

— Не лучше ли сохранить их, — возразила Сьюзен. — Потом они могут оказаться нужнее.

— Пить уже не хочется, — заметила Люси, — и жаль, потому что теперь захотелось есть.

— Так как насчет бутербродов? — повторил Эдмунд. — Не хранить же их, пока испортятся. Тут гораздо жарче, чем в Англии, а они давно лежат у нас в карманах.

Они достали два пакета, разделили еду на четыре порции. Порции были, конечно, маленькие, но все же лучше, чем ничего. Потом они стали обсуждать, что бы еще поесть. Люси хотела вернуться к морю и наловить креветок, но кто-то сообразил, что у них нет сетей. Эдмунд сказал, что надо собрать на камнях яйца чаек, но никто не помнил, были ли они там, и к тому же дети не знали, как их готовить. Питер подумал про себя, что скоро они будут рады и сырым яйцам, но решил, что говорить это вслух не стоит. Сьюзен пожалела, что бутерброды съели так скоро. Все сникли. Наконец Эдмунд сказал:

— Послушайте, нам остается только одно — исследовать лес. Отшельники, странствующие рыцари и им подобные всегда как-то ухитрялись выжить в лесу. Они отыскивали коренья, ягоды и всякое такое.

— А какие именно коренья? — спросила Сьюзен.

— Я всегда думала, что имеются в виду корни деревьев, — удивилась Люси.

— Продолжай, Эд, — сказал Питер, — ты прав. Нужно попытаться сделать хоть что-нибудь. А идти в лес лучше, чем снова вылезать на это ужасное солнце.

Они поднялись и двинулись вдоль ручья. Это было тяжело.

Они подлезали под ветвями и перелезали через них, продирались сквозь путаницу рододендронов, порвали одежду, промочили ноги. Не слышно было никаких звуков, кроме журчания ручья и того шума, который производили они сами. Они уже порядком устали, когда почувствовали нежный аромат и заметили что-то яркое высоко над ними на правом берегу.

— Смотрите, — воскликнула Люси, — похоже, это яблоня. И она не ошиблась. Дети вскарабкались на крутой берег, пробрались через кусты ежевики и оказались под старым деревом, усеянным большими золотисто-желтыми яблоками. И яблоки эти были такие крепкие и сочные, что лучших нельзя было и пожелать.

— Тут не одно дерево, — сказал Эдмунд с набитым ртом, — посмотрите, вот еще и еще.

— Здесь их десятки, — отозвалась Сьюзен, бросая сердцевинку одного яблока и срывая второе. — Тут, наверно, был сад — давным-давно, до того как это место стало безлюдным и вырос лес.

— Значит, когда-то этот остров был обитаем, — сказал Питер.

— А это что? — закричала Люси, указывая вперед.

— Клянусь, это стена, — ответил Питер, — старая каменная стена.

Пробираясь между сгибающихся от яблок ветвей, они добрались до стены. Она была старой, полуразрушенной, покрытой мхом и вьюнками, но выше многих деревьев. А когда они подошли совсем близко, то заметили большую арку, в которой когда-то были ворота, теперь же ее заполняла самая высокая яблоня. Им пришлось обломать несколько веток, чтобы пройти. И тут они зажмурились от яркого света, ударившего в глаза. Они оказались на широкой площадке, со всех сторон окруженной стенами. Здесь не росли деревья, только трава и маргаритки, да плющ обвивал серые стены. Это было светлое, тихое, таинственное и немного грустное место. Все четверо вышли на середину, радуясь, что могут выпрямить спину и размять ноги.



2. ДРЕВНЯЯ СОКРОВИЩНИЦА

— Это не сад, — сказала Сьюзен внезапно, — а замок с внутренним двором.

— Пожалуй, ты права, — согласился Питер. — Вот остатки башни. Здесь должна быть лестница наверх. А эти широкие и низкие ступени вели к дверям в главный зал.