Принц быстрого реагирования   ::   Мур Джон

Складывалась идеальная сцена для выхода Прекрасного Принца, и момент своего появления он выбрал безупречно.

Часы, старомодный вычурный агрегат из бронзы и меди, заклекотали, сообщая о наступлении полночи. Магеллан неторопливо, поскольку всегда ставил часы немножко вперед, выбрал нож – узкий, изогнутый клинок, недобрым мерцанием возвещавший об исполненном пыток и увечий прошлом. (Вообще-то нож изначально предназначался для разделки рыбы, и на его ручке даже сохранилась дюймовая разметка, чтобы измерять улов.) И вот когда волшебник, в последний раз подергав наручники на запястьях девушки (та снова поежилась), медленно, нежно, любовно приложил лезвие к ее коже, принцесса Глория закрыла глаза, а громилы наклонились поближе – в дверь постучали.

Все обернулись.

На самом деле для нормального вежливого стука звук получился не совсем правильный. Слишком сильный, слишком громкий. Слишком, как бы это выразиться, проникновенный. Так бывает, если по тяжелой дубовой двери со всего размаху садануть двуручной секирой. А для вящей убедительности между рассевшимися досками показался кончик лезвия.

Пока злодей с подручными растерянно наблюдали за происходящим, лезвие убралось, и через секунду раздался второй сокрушительный удар. Остатки двери повисли на обломках петель. За ударом последовал мощный пинок, и вслед за щепками и мусором в помещение ввалился высокий, хорошо сложенный юноша, чей решительный вид подкреплялся доблестью и сознанием собственной правоты.

– Прекрасный Принц! – радостно и в то же время немного льстиво воскликнула принцесса Глория, узнав предполагаемого спасителя.

– Прекрасный Принц, – совершенно безрадостно воскликнули громилы, также узнавшие ночного гостя.

– Зараза, – расстроился Магеллан.

Прекрасный Принц послал принцессе улыбку, предназначенную специально для ободрения попавших в беду принцесс. Улыбка ободрила. Она не могла не ободрить. Она согревала с головы до пят. Принц был юн, всего семнадцати лет, и его золотые волосы свободными локонами рассыпались по плечам (результат часовой работы с горячими щипцами для завивки). Его сапоги сияли (пропитанные свиным жиром и тщательно отполированные). Правая рука небрежно покоилась на рукояти меча, на кисти левой сверкал золотой перстень с королевской печатью. Шелковая рубашка распахнулась ровно настолько, чтобы продемонстрировать легкую поросль и четко обрисованные грудные мышцы, тогда как дорогой плащ с узорчатой вышивкой подчеркивал ширину плеч. Безбородое лицо сияло мальчишеским обаянием и воодушевлением, но глаза, когда Принц остановил взгляд на волшебнике, сделались серыми, словно зимнее небо, и такими же холодными.

– Ну, привет, Магги. Что затеял?

– Я тебе не Магги, – пробурчал колдун и тут же рассердился на себя за то, что позволил этому мальчишке себя рассердить.

– Знаешь, с белого соснового стола тебе эти кровавые пятна никогда не оттереть.

– Что ты мелешь?! Это же бук. Я за него сорок шиллингов заплатил. – Сообразив, что позволил отвлечь себя на такую глупость, Магеллан рассердился еще больше.

– Сосна. – Принц беззаботно подошел к столу и царапнул его кинжалом. Лезвие оставило белую полосу. – Вот видишь, пропиталось.

Он подмигнул принцессе. Та хихикнула.

Колдун разозлился окончательно. Он – великий и могущественный волшебник, наводящий ужас на всю округу, и никакому малолетнему хулигану не позволено насмехаться над ним в его же собственном замке. Принц он там или не принц.

– Прикончить его! – рявкнул он.

Прихвостни рефлекторно выхватили мечи и бросились на Прекрасного. Однако почти сразу же благоразумие взяло верх над храбростью, и оба замерли с занесенной для второго шага ногой.

– Э, хозяин, – неуверенно произнес один из них. – Это, гм, знаете ли… Это ж Прекрасный Принц.