Пришествие Хиспа   ::   Миротворцев Павел

Впрочем, с именем проблемы не будет, оно уже есть: меня в нашем мире частенько называли психом, можно использовать анаграмму – Хисп – так однажды друзья пошутили. А вот фамилия… скажем, Крэйзи? Раз буду психом, так почему бы не быть Сумасшедшим Психом (хотя слово «крэйзи» можно перевести по-разному, но остановимся на таком варианте)? – Пусть будет так: меня зовут Крэйзи Хисп.

Видя, что он не понял, я снова начал тыкать в себя пальцем и повторять как попугай:

– Крэйзи Хисп, Крэйзи Хисп…

Наконец, до него дошло. Ткнув себя в грудь, как и я, он на своем певучем языке произнес:

– Нека Занглиф. Нека Занглиф.

От его имени я немного опешил, но, взяв себя в руки, спокойно сказал:

– Очень приятно познакомиться.

Естественно, он опять ничего не понял. М-да… общаться будет трудно. Показав опять на себя, я постарался изобразить одежду. Видимо, у меня получилось. Выйдя на минутку из комнаты, он притащил мне мои вещи. Буквально выхватив у него из рук сверток, я принялся спешно одеваться. Скрыв наготу, сразу почувствовал себя увереннее. Вот только кое-чего не хватало. Подозрительно посмотрев на старика, я вопросительно потер друг о друга большой и указательный палец. Этот жест, по-видимому, был в обоих мирах одинаков. Хлопнув себя по лбу и что-то проговорив, дедок опять выбежал из комнаты и вернулся обратно уже с моим мешочком. Развязав тесемки, я заглянул внутрь. Если он и взял денег, то совсем чуть-чуть. Переведя взгляд обратно на Занглифа, я увидел, что он насмешливо наблюдает за моими действиями (хотя понять, что в его глазах отражается именно насмешка, а не жажда крови, мне удалось с некоторым трудом). По мне, так ничего смешного я не делал. Все-таки это мое самое ценное имущество. Затолкав мешочек в карман, я вызывающе посмотрел на этого типчика. Тот, прищурив один глаз, этак оценивающе глянул на меня, после чего поманил пальцем за собой. Несколько обескураженный всем происходящим, я послушно поплелся следом за ним, но, едва я сделал шаг за порог комнаты, как, обалдев, замер на месте. Видимо, жилье этого старикашки состояло всего из двух комнат, причем спальня была спальней, а все остальное находилось в другой комнате. Этакий вигвам на современный манер, коммуналка, блин. Благо хоть помещение было достаточно большим, чтобы вместить в себя небольшую библиотеку, камин, какой-то алтарь со стоящими на нем оплавленными свечами, кухню и, судя по всему, место, где старикашка проводил основную часть своего времени, – кресло-качалку. Она стояла на относительно свободном пятачке напротив горящего камина, и рядом с ней находился газетный столик, на котором в данный момент лежало несколько книг, а поверх них стояла корзина с пряжей и спицами.

Пока я, раскрыв рот, разглядывал комнату, старик зря времени не терял. Деловито расчистив место посреди помещения, из-за чего пришлось потеснить кресло, столик и несколько тумбочек, понатыканных по всей комнате без всякого порядка. Освободив таким образом пятачок, он скатал ковер, который я даже не заметил под всей этой мебелью, после чего принялся чертить мелом на открывшихся досках. Чертил он минут двадцать, так что я успел заскучать. Разобраться в его художествах я не мог и даже понятия не имел, что они хотя бы приблизительно могут обозначать, а в том, что он писал, и вовсе видел сплошную абракадабру. К моему сожалению, аналогичная абракадабра была и в книгах, в которые я заглянул из естественного любопытства; в общем, не найдя, чем себя занять, я с кислой миной на лице принялся созерцать потуги старикашки нарисовать какой-то особый вид электронных облаков, который я, помнится, изучал еще в школе.