Мегрэ и убийца   ::   Сименон Жорж

Можете не бояться: родители заплатят… Ну, конечно… Они заполнят все, что вам нужно.

Он уселся напротив жены, съел два рогалика и выпил еще чашку кофе, рассеянно глядя на улицу. Низкие тучи по-прежнему бежали по небу, но у них уже не было того противоестественного оттенка, что накануне. Все еще сильный ветер раскачивал ветви деревьев.

— У тебя уже есть какие-нибудь соображения насчет…

— Ты же знаешь, у меня никогда не бывает соображений.

— Я знаю также, что если они и бывают, ты все равно о них не рассказываешь. Ты не находишь, что Пардон плохо выглядит?

— Тебя это тоже удивило? Он не только устал, но и пал духом. Вчера наговорил о своей профессии такого, чего раньше я от него никогда не слышал.

В девять Мегрэ из своего кабинета соединился с комиссариатом XI округа.

— Говорит Мегрэ. Это вы, Лувель? — узнал он по голосу.

— Вы, видимо, насчет магнитофона?

— Да. Он у вас?

— Демари подобрал его и принес сюда. Я боялся, что дождь повредил аппарат, но он работает. Непонятно, зачем мальчишка записывал все эти разговоры.

— Можете прислать его мне сегодня утром?

— Вместе с донесением, которое допечатают через несколько минут.

Почта. Циркуляры. Вчера вечером он не сказал Пардону, что тоже подавлен лавиной административных бумаг.

Потом он отправился в кабинет начальника на доклад. В нескольких словах рассказал о том, что произошло накануне, поскольку Жерар Батийль был человек известный, и дело могло вызвать много шума. Действительно, возвращаясь к себе в кабинет, комиссар наткнулся на группу журналистов и фотографов.

— Вы в самом деле почти присутствовали при убийстве?

— Просто я достаточно быстро прибыл на место преступления, потому что находился неподалеку.

— Этот парень, Антуан Батийль, в самом деле сын фабриканта косметики?

Откуда прессе все известно? Неужели слухи просочились из комиссариата?

— Привратница утверждает…

— Какая привратница?

— С набережной Анжу.

Мегрэ ее даже не видел. Не назвал ей ни своего имени, ни должности. Проболталась, разумеется, горничная.

— Родителям сообщили вы?

— Да.

— Как они реагировали?

— Как люди, узнавшие, что их сына только что убили.

— Они кого-нибудь подозревают?

— Нет — Не думаете ли вы, что это дело может оказаться политическим?

— Наверняка нет — Тогда любовная история?

— Не думаю.

— У него ведь ничего не взяли, правда?

— Нет.

— Ну так что же?

— Ничего, господа. Расследование только началось; когда будут результаты, я вам сообщу.

— Вы видели дочку?

— Какую дочку?

— Мину, дочку Батийля. Ее, кажется, хорошо знают в определенных кругах…

— Нет, я ее не видел.

— Она водится со всякими шалопаями…

— Спасибо, что сказали, но речь идет не о ней.

— Как знать, не правда ли?

Раздвинув журналистов, комиссар толкнул дверь в кабинет и закрыл ее за собой. Постоял у окна, набил трубку и открыл дверь в инспекторскую. Собрались еще не все. Одни звонили по телефону, другие печатали донесения.

— Занят, Жанвье?

— Допечатаю еще две строчки и все, шеф.

— Потом зайди ко мне.

В ожидании Жанвье Мегрэ позвонил судебно-медицинскому эксперту, сменившему его старого друга доктора Поля.

— Вам привезут его днем. Это срочно, да, и не столько потому, что я жду результатов вскрытия, сколько из-за нетерпения его родителей. По возможности, не очень его уродуйте. Да… Вот именно… Вы все правильно понимаете. Перед гробом пройдет почти целый справочник «Весь Париж». У меня в коридоре уже толкутся журналисты.

Прежде всего нужно съездить на улицу Попенкур. Накануне Джино Пальятти успел рассказать немного, а его жене и рта не удалось раскрыть. Потом есть некий Жюль и трое других картежников. Кроме того, Мегрэ вспомнил старушку, силуэт которой заметил в окне.