Приход ночи   ::   Тихомиров Артем

Мне было тринадцать лет, когда мама отдала кукольный набор маленькой соседской девочке, вернее, то, что от него осталось: две тарелочки, две чашки и три ложечки. Это подействовало на меня словно самое страшное оскорбление, повергло меня в шок. Было очень больно – в тринадцать лет еще плохо справляешься со своими эмоциями. Я ревела тогда всю ночь, но ничего маме не сказала. Я была уверена, что детство кончилось. И почти не ошиблась.

5



Я не имела понятия, сколько времени и сколько уже сижу на этом стуле в холодном помещении. Никто не пришел. Я ничего не слышала, кроме очень далекого, призрачного звука капающей по соседству воды. Мне приходилось гнать мысли о воде, хотя это была немыслимая мука. Во рту пересохло, я не могла толком сглотнуть горько-кислую слюну. Она склеила мне весь рот. Губы покрылись коркой, облизывать их не имело смысла, да я и не могла: челюсти не давал раздвинуть скотч. И глаза – они тоже слипались от грязи, от слез.

Я стала ненавидеть себя за свою беспомощность и безволие. Видимо, где-то я совершила ошибку и теперь расплачиваюсь.

6



Я опять кричала, на этот раз громче, отчаянней, я билась на стуле, используя минимальную слабину держащих меня пут, пока не поняла, что сейчас снова потеряю сознание. Мне не хватало безумия. Вспышка истерики была кратковременной, но сильной. Помню, я что-то говорила в пустоту, уверенная, что мой похититель наблюдает за мной откуда-нибудь. Я умоляла отпустить меня, заверяла его в том, что я буду молчать всю-всю жизнь, ведь никакого дела мне нет до его внешности… и так далее, и тому подобное. Я брызгала каплями густой слюны изо рта, который даже не могла как следует открыть, я шевелила пальцами рук и ног. Я выдувала воздух сквозь сомкнутые зубы и от мысли, как нелепо и жутко это выглядит со стороны, распалялась еще больше. Я выла, шипела, дергалась и не могла добиться ничего.

Сознание осталось при мне. Я закрыла глаза, ощущая, как внутри меня тлеют раскаленные угли, прямо на моих внутренностях. Боль от их прикосновений растекалась по всему телу. Это был страх, его материальное воплощение. Его можно было потрогать, если бы не мои привязанные к подлокотникам руки.

Снова пришло это. Сумрак. Состояние между сном, явью, и потерей сознания. Я спасалась в нем, когда больше никуда не могла деться.

7



Был понедельник, девятое ноября, когда меня похитили. Мне удалось это вспомнить, тут воспоминания оказались четкими. День начинался плохо, у меня было жуткое настроение, болела голова. В автобусе по пути на работу меня вывели из себя, и я готова была закатить кому-нибудь дикий скандал. Обошлось. Леша успел до меня дозвониться еще до начала работы, мы назначили встречу. С этим все ясно. Я доработала до конца, и меня не задержали, а когда вышла из здания, увидела Лешу. Как сейчас помню, он стоял и курил, читая объявления на столбе. Я помедлила, поборола искушение убежать, пока он не заметил, однако посчитала, что это глупость. Раз обещала, изволь держать слово. Вечер получился отличным. Я не пожалела. Все шло отлично, пока не случилось это. Наверное, меня схватили по ошибке, намеревались украсть другую женщину. Но попалась я. Не существует причин, по которым меня надо похищать. Я была уверена в своей правоте. За меня не получить выкупа, никто из моих знакомых не попадает в категорию богатеев, никто не раскошелится на десятки тысяч долларов во имя моего освобождения.

Я раздумывала над причинами похищения и прорабатывала различные версии. По крайней мере, так мне было чем занять мозг, помочь ему бороться с отчаянием и ужасом. Что происходит с человеком, когда его похищают с целью выкупа? Преступников, как правило, несколько. Это известно большинству обывателей из криминальных хроник.