Призрачная реальность ( Протекторат)   ::   Авраменко Олег Евгеньевич

Несколько секунд мы с Тори переваривали услышанное.

– Ты сумасшедшая, – сказала я. – Овердрайв на низших уровнях «ц» нестабилен, и тебе хорошо это известно. А на таких уровнях, которых ты достигла... Господи, да у тебя был лишь один шанс из десяти! Даже меньше, чем один из десяти.

– И я им воспользовалась, – невозмутимо ответила Ева. – Один шанс из десяти, это совсем неплохо, хоть что бы вы там ни говорили. Кстати, поэтому я не стала делиться с вами своими планами – вы бы наверняка мне помешали. А так, я здесь, с вами, и мы вместе переходим из прошлого в настоящее. – Она посмотрела на свои часы. – Насколько я понимаю, до этого знаменательного события осталось всего несколько минут.

Сделав глоток сока, я удручённо покачала головой:

– Какая же ты бессовестная, Ева! Ты хоть подумала о своей матери, когда бросалась в эту авантюру? Разве ты не понимала, что тем самым разобьёшь её сердце? Ведь ты была единственным, что осталось у неё после смерти твоего отчима.

– А ещё Конте, – добавила Тори. – Что ты с ним сделала! Он так нуждался в твоей любви и поддержке, а ты бросила его в самый трудный, в самый ответственный момент. Он так никогда и не женился, у него не было ни семьи, ни детей. Он стал величайшим государственным деятелем в истории Терры-Сицилии, но чисто по-человечески не был счастлив ни единой минуты.

Ева смущённо потупилась.

– Да, – тихо сказала она. – Я бессовестная. Я стерва бездушная. Я... я эгоистичная сука. Мне стыдно за то, что я сделала. Поверьте, я очень страдала весь этот год, проклинала себя. Марчелло... президент Конте был единственным мужчиной, которого я любила. Я хотела прожить с ним всю жизнь, чтобы он всегда был рядом со мной, чтобы мы вместе воспитывали наших детей... И мама, бедная мама... Но я не могла иначе. Поймите, не могла! – Ева подняла голову и с мукой поглядела на нас. – Я не могла жить в прошлом, это убивало меня. Другие удовольствовались тем, что их будущее ещё не построено, что они сами могут выбирать свою судьбу, но я... для меня этого было мало. Для меня это всё равно оставалось прошлым – предопределённым или нет, неважно. Я хотела жить в настоящем. В истинном, всамделишнем настоящем, а не в его зыбком, иллюзорном подобии. Поймите, девочки, что я бы там долго не выдержала. В конце концов я бы сорвалась – и либо сошла бы с ума, либо покончила с собой. Не осуждайте меня, пожалуйста. Я сама себя осуждаю – и буду осуждать всегда.

Я придвинула к ней свой стул и обняла её за плечи.

– Всё в порядке, дорогая, мы не осуждаем тебя. Мы с Тори всё понимаем – ведь ты физик, учёный, и тебя не мог обмануть тот суррогат будущего, который в действительности был недостроенным прошлым. Остальным было достаточно, что их свобода воли не ограничена, что их дальнейшие поступки никем не предопределены. Но тебе этого мало, тебе нужно больше.

– Да, мне нужно больше, – подтвердила Ева, склонив голову к моему плечу. – Гораздо больше.

– Ну что ж, ты получишь это «больше», – сказала Тори, сняла с запястья часы и положила их на стол. – Момент «стыковки» приближается. Осталось меньше минуты. Точнее, пятьдесят две секунды... пятьдесят одна... пятьдесят...

Мы, как завороженные, смотрели на дисплей часов, а Тори вслух продолжала отчёт. Посетители за соседним столиком озадаченно поглядывали в нашу сторону, однако нам было всё равно. Пускай думают, что хотят, нас это не касается.

Когда до «стыковки» осталось десять секунд мы с Евой не выдержали и присоединились к Тори:

– Девять... Восемь... Семь... Шесть... Пять... Четыре... Три... Два... Один... Есть!

Вокруг нас ничего не изменилось, и жизнь продолжала идти своим чередом.