Мегрэ ошибается   ::   Сименон Жорж

Но прежде чем снова направиться на кухню, Мегрэ позвонил на набережную Орфевр и попросил Люка, находящегося в бюро, чтобы он немедленно приехал.

Мадам Броль сидела все на том же месте. Кофе она уже выпила и теперь курила сигарету, что не соответствовало всему ее облику.

— Курить-то мне можно? — спросила она, перехватив взгляд комиссара.

Мегрэ, кивнув, сел напротив нее.

— Рассказывайте.

— О чем?

— Обо всем, что знаете.

— Я уже все сказала.

— Как Луиза Филон проводила время?

— Я могу говорить лишь о том, что она делала по утрам

Просыпалась часов в десять, но с постели не вставала. Кофе я приносила ей в постель. Она пила, курила и читала.

— Что именно она читала?

— Иллюстрированные журналы и романы. Часто слушала радио. Вы, вероятно, заметили, что на ночном столике стоит приемник.

— Она никому не звонила?

— Часов в одиннадцать.

— Каждый день?

— Почти.

— Пьеро?

— Да. К полудню она одевалась, чтобы пойти в город пообедать, но это случалось нечасто. Обычно она посылала меня к мяснику за холодным мясом или полуфабрикатами.

— Вы не знаете, чем она занималась после обеда?

— Думаю, куда-то ходила. Утром ее туфли бывали грязными. Наверное, она бегала по магазинам, как и все женщины.

— Она не ужинала дома?

— Столовая посуда редко бывала грязной.

— Вы считаете, она встречалась с Пьеро?

— С ним или с кем-то другим.

— Вы уверены, что никогда его не видели?

— Уверена.

— А какого-нибудь другого мужчины вы тоже никогда не видели?

— Разве что монтера, что возился с газовым краном, или мальчишку-рассыльного из магазина.

— Давно вы на свободе?

— Шесть лет.

Из гостиной послышался шум. Оттуда выходили санитары из Института судебной медицины.

— Недолго же ей пришлось пожить в свое удовольствие! — заметила мадам Броль.

— Что вы хотите этим сказать?

— До двадцати четырех лет она жила в нищете и лишь два года пожила по-человечески.

— Она сама поведала вам об этом?

— Мы иногда болтали с ней чисто по-женски.

— И что она рассказывала о себе?

— Она родилась в восемнадцатом районе, можно сказать, прямо на улице. Лучшие годы провела в квартале около бульвара Шапель. Вам, я думаю, не стоит объяснять, что это такое. Поэтому, когда она устроилась здесь, ей казалось, что у нее начинается райская жизнь.

— Она не чувствовала себя счастливой?

Домработница пожала плечами и посмотрела на Мегрэ чуть ли не с сочувствием, словно удивляясь, как он плохо разбирается в людях.

— А по-вашему, она должна была прыгать от радости, что живет в таком доме, где люди не удостаивают ее даже взглядом, встречая на лестнице?

— Почему же она тут поселилась?

— Очевидно, на это были свои причины.

— Ее содержал тот музыкант?

— Кто вам рассказал о нем?

— Неважно. Пьеро — саксофонист?

— Наверное. Я знаю только, что он играет в каком-то кафе.

Мадам Броль сказала лишь то, что хотела, и не больше того. Теперь, когда у Мегрэ сложилось более или менее точное представление о погибшей, он был уверен, что по утрам женщины довольно откровенно болтали друг с другом.

— Не думаю, — возразил Мегрэ, — чтобы музыкант, играющий в кафе, мог платить за квартиру в этом доме.

— Я тоже так не думаю.

— Тогда?..

— Тогда это должен был делать кто-то другой, — докончила она.

— Пьеро приходил к ней вчера вечером?

Мадам Броль продолжала спокойно смотреть Мегрэ в глаза.

— И вы, конечно, решили, что именно он ее убил? Могу сказать вам только одно: они любили друг друга.

— Она вам об этом говорила?

— И не только любили, а мечтали пожениться.

— Почему же они этого не сделали?

— Возможно, потому, что у них не было денег. А может, и потому, что тот, второй, не выпускал ее из рук.

— Тот второй?

— Вы прекрасно понимаете, что я имею в виду того, кто платил за квартиру.