Мегрэ путешествует   ::   Сименон Жорж

— Вот увидите, госпожа графиня: вы не умрете.

Жюль не знал, что ему делать, пока он ждет медсестру. Он зажег лампы в гостиной, заметил, что бутылка из-под шампанского пуста, а бутылка виски выпита только на три четверти.

Графиня Пальмиери продолжала стонать, сжимая ладонями грудь.

— Жюль…

— Да, госпожа графиня?..

— Если ко мне придут слишком поздно…

— Мадемуазель Женеврие сейчас спустится.

— Если все-таки ко мне придут слишком поздно, скажите им, что я отравилась, но не хочу умирать…

В этот момент медсестра с серым лицом, которое было почти одного тона с ее сединой, вошла в комнату, сначала для приличия тихо постучав в дверь. Ее тело под белым халатом еще пахло постелью. В руках у нее был пузырек Бог знает с чем коричневатого цвета, а карманы раздулись от коробочек с лекарствами.

— Она говорит, что отравилась…

Мадемуазель Женеврие прежде всего огляделась, заметила корзину для бумаг, вынула оттуда коробочку из-под лекарства и прочла надпись на этикетке.

— Попросите телефонистку вызвать доктора Фрера… Это срочно…

Можно было подумать, что теперь, когда рядом был кто-то, чтобы ее лечить, графиня покорилась своей судьбе: она больше не пыталась говорить, и ее стоны сделались еще слабее.

— Алло! Скорее позовите доктора Фрера. Да нет, это я не для себя. Это медсестра сказала, чтобы вызвать.

В первоклассных отелях и в некоторых кварталах Парижа такое происходит настолько часто, что в дежурной части парижской полиции, если ночью поступает вызов, например из XVI округа, почти всегда кто-нибудь спрашивает:

— Гарденал?

Это название медикамента сделалось нарицательным: его стали использовать в значении «отравление снотворным», как говорят «берси» в значении «пьяница».

— Принесите мне горячей воды…

— Кипяченой?

— Не важно, лишь бы была горячая.

Мадемуазель Женеврие пощупала графине пульс и приподняла ей верхнее веко на одном из глаз.

— Сколько таблеток вы проглотили?

Графиня ответила голосом маленькой девочки:

— Не знаю… Уже не знаю… Не дайте мне умереть…

— Конечно, не дам, моя милая… Все-таки выпейте вот это…

Медсестра поддержала графиню за плечи и поднесла стакан с лекарством к ее губам.

— Это серьезно?

— Пейте!

В двух шагах оттуда, на проспекте Марсо, доктор Фрер торопливо оделся и схватил чемоданчик. Чуть позже он вышел из спящего дома и сел в машину, которая была припаркована у края тротуара.

Отделанный мрамором вестибюль отеля «Георг Пятый» был безлюден. В одной его половине сидела только ночная дежурная по приему въезжающих, которая читала газету, пряча ее под столом из красного дерева, а во второй — только консьерж, который не делал ничего.

— В триста тридцать второй… — объявил ему врач, проходя мимо.

— Я знаю.

Ему уже все рассказала телефонистка.

— Вызвать машину «Скорой помощи»?

— Посмотрю, надо ли.

Доктор Фрер уже бывал в большинстве номеров этого отеля. Так же, как медсестра, он постучал — вернее, стукнул в дверь один раз, в каком-то смысле символически, вошел в номер, снял шляпу и направился в спальню.

Жюль, после того как принес кувшин горячей воды, отошел в угол.

— Отравление, доктор… Я дала ей…

Врач и медсестра обменялись несколькими словами, и это было похоже на стенограмму или на связь с помощью кодов, а в это время у графини, которую медсестра по-прежнему поддерживала, прошло несколько сильных приступов тошноты и началась рвота.

— Жюль!

— Да, доктор?

— Скажите, пусть позвонят в американскую больницу в Нейи, чтобы оттуда прислали машину.

Во всем этом не было ничего из ряда вон выходящего.

И вот телефонистка с наушниками на голове уже говорила другой телефонистке, дежурившей ночью там, в Нейи:

— Точно не знаю, моя милая.