Мегрэ в Нью-Ёрке   ::   Сименон Жорж

— Должен ли я, учитывая вашу профессию, предположить, что он совершил какую-то глупость?

Мегрэ не пошевельнулся, ничего не ответил и продолжал холодно смотреть на своего собеседника.

— Простите, что я настаиваю, господин комиссар. Я полагаю, что, хотя вы и в отставке, как я узнал из газет, к вам по-прежнему так обращаются… Еще раз простите, но я вынужден напомнить вам, что мы в Соединенных Штатах, а не во Франции и что у Джона Мора на счету каждая минута. Жан отличный парень, хотя слишком, пожалуй, чувствительный, и я спрашиваю себя, что он мог…

Мегрэ спокойно встал и взял шляпу, которую положил на ковер, рядом со стулом, — Я возьму номер в этом отеле. Когда господин Мора решит принять меня…

— Он будет в Нью-Йорке не раньше чем через две недели.

— Вы не можете сказать мне, где он находится в данный момент?

— Затрудняюсь. Ведь он летает на самолете. Позавчера, например, был в Панаме, а сегодня, быть может, приземлился в Рио или в Венесуэле. У вас есть друзья в Нью-Йорке, господин комиссар?

— Никого, за исключением нескольких полицейских офицеров, с которыми мне в свое время приходилось работать.

— Вы разрешите мне пригласить вас позавтракать?

— Думаю, что позавтракаю с кем-нибудь из них.

— Ну а если я буду настойчив? Я в отчаянии от роли, играть которую обязывает меня моя должность, и был бы рад, если бы вы не судили меня сурово. Я старше Жана, но ненамного, и очень люблю его. Вы даже не сказали мне, как его дела.

— Простите. Могу я узнать, сколько времени вы состоите личным секретарем господина Мора?

— Около полугода. То есть я при нем полгода, а вообще-то знаю его давно, чтобы не сказать — всю жизнь.

В соседней комнате раздались шаги. Мегрэ заметил, что Мак-Джилл изменился в лице. Секретарь с беспокойством прислушивался к приближающимся шагам, смотрел на медленно поворачивающуюся позолоченную ручку, на приоткрывшуюся дверь.

— На минутку, Джоз…

Худое, нервное лицо, русые волосы, в которых, однако, немало серебряных нитей. Взгляд, устремленный на Мегрэ, нахмуренный лоб. Секретарь бросился к вновь прибывшему, но тот уже передумал и вошел в кабинет, по-прежнему не сводя глаз с Мегрэ.

— По-моему… — начал вошедший тоном человека, который думает, что кого-то узнал, и роется в памяти.

— Комиссар Мегрэ из уголовной полиции. Вернее, экс-комиссар, — уже год, как я вышел в отставку.

Джон Мора невысок, ниже среднего роста, сухощав, но, видимо, наделен незаурядной энергией.

— Вы хотели поговорить со мной?

Не дожидаясь ответа, он повернулся к Мак-Джиллу:

— В чем дело, Джоз?

— Не знаю, патрон. Комиссар…

— Если вы не возражаете, господин Мора, я предпочел бы побеседовать с вами наедине. Речь идет о вашем сыне, Ни один мускул не дрогнул на лице человека, писавшего сыну столь нежные письма.

— Можете говорить в присутствии моего секретаря.

— Прекрасно. Ваш сын в Нью-Йорке.

Мегрэ не спускал глаз с обоих. Не ошибся ли он? У пего создалось явное впечатление, что Мак-Джилл доволен, Мора, напротив, остался невозмутим и только уронил, почти не разжимая губ:

— А-а!

— И вас даже не беспокоит, что он до сих пор не пришел к вам?

— Но ведь я понятия не имею, когда он приехал.

— Сегодня утром вместе со мной.

— В таком, случае, вам должно быть известно…

— Мне ровно ничего не известно. Когда сходили на берег, началась суматоха, разные формальности, и я потерял его из виду.

— Вероятно, он встретил друзей.

И Джон Мора не спеша раскурил длинную сигару со своим вензелем.

— Мне очень жаль, господин комиссар, но я не вижу, каким образом прибытие моего сына…

— …связано с моим визитом к вам?

— Примерно это я и хотел сказать. Сегодня утром я очень занят. С вашего позволения, я оставлю вас с моим секретарем — с ним вы можете говорить совершенно откровенно. Прошу прощения, господин комиссар.

Сухой кивок. Полуоборот — и Мора исчез там, откуда появился.