Продается Япония (сборник)   ::   Комацу Саке

Молодые нерасцветшие жизни и те жизни, которые могли бы возникнуть, приносятся на этот страшный алтарь.

Почему же войны никогда не кончаются? Почему, проигранные и полузабытые, посылают они свои повестки от лица давно умерших военных министров? Саке Комацу дает на это ясный ответ. Да потому, что кто-то этого хочет! Да потому, что не перевелись в обществе всякие “бывшие”, обломки былой славы, “старые борцы”, ура-патриоты. Они гремят костями и костылями. Они задыхаются в воздухе, напоенном запахом сакуры, а не кислой пороховой гари.

В рассказе “Повестка о мобилизации” маниакальная воля престарелого “психокинетика”, корчащегося на больничной койке, гальванизирует смердящий труп былой войны. Не случайно этот старый вояка является отцом героя, от лица которого ведется повествование. Это схватка, смертельная схватка двух поколений. Это костлявая рука милитаризма, которая тянется к горлу молодой Японии. Ее нельзя не заметить, от нее нельзя отмахнуться. Иначе однажды утром кто-то найдет в почтовом ящике повестку о мобилизации.

Саке Комацу обращается к психокинезу не случайно. Для него это символ материализации человеческих желаний. Ведь желания действительно обладают материальной силой. Психический климат общества в конечном счете обусловливает совершенно реальные события. Японский писатель удивительно тонко синтезирует здесь современные данные социальной психологии с буддийским учением о карме.

Подобный же синтез осуществляет он и в рассказе “Развоплощенная”, само название которого напоминает о раннебуддийских традициях. В самом деле, развоплощение — это конец пути страданий, нирвана, конец переходам из одного облика в другой. Об этом часто говорится в буддийской литературе. Вот, к примеру, отрывок из раннебуддийского сборника Дхаммапады:

Строитель дома! Погляди,

Ты вновь не возведешь строенья.

К развеществленью на пути

Мой разум одолел стремленья.

Именно эта буддийская ориенталистика и придает такое своеобразие рассказу “Развоплощенная”. Однако научный фантаст Саке Комацу поворачивает эту проблему неожиданной стороной. Действительно, если развоплощение можно рассматривать как превращение чего-то в ничто под действием тех или иных сил, то те же силы могут создать из ничего нечто. В научной фантастике эта операция столь же обычна, как аннигиляция и материализация в физике. В сущности, мы имеем здесь дело с характерным для фантастики приемом рационального переосмысления сказки. Но западные фантасты, как, скажем, Каттнер, переосмысливший в своем “хоггбеновском” цикле кельтские сказания, обращаются обычно к европейской мифологии, а японец Саке Комацу, естественно, обратился к философской мифологии буддизма. Но это лишь одна сторона вопроса, связанная с национальными традициями. В рассказе “Развоплощенная” звучат и иные мотивы. В самом деле, разве не привычен для мировой литературы образ оскорбленной женщины, которая со слезами негодования и обиды кричит: “Я же сделала из него человека, а он…”, или образ мужчины, покидающего подругу в критический момент. В то же время Саке Комацу напоминает нам о старой, бальзаковской теме овеществления желаний. Подобно тому как шагреневая кожа сжимается и усыхает, исполняя суетные человеческие желания, мир, созданный убогим воображением героев Комацу, размывается и исчезает. Мы видим, как рассказ-детектив оборачивается философским произведением.

“Повестка о мобилизации”, “Черная эмблема сакуры”, “Времена Хокусая” — во всех этих рассказах будущее жестко детерминирует прошлое или вновь и вновь возрождает его в возможных, точнее в резонансных вариантах. Саке Комацу лишь намеками проясняет загадочный характер таких связей.