Прогулки пастора   ::   Даль Роальд

Подчистив примерно три квадратных дюйма, он отступил на шаг и сказал:

- А теперь смотрите сами!

Какое оно было красивое, это пятнышко, излучавшее тепло настоящего красного дерева, светившееся, как топаз, глубоким темным цветом своих двухсот лет.

- Ну и что с ним не так? - вопросил Рамминс.

- А то, что древесина была специально обработана! Это всякому видно.

- И откуда вам это видно, мистер? Ну-ка скажите нам.

- Да, не скрою, объяснить это довольно трудно. Это дело опыта. Мой опыт говорит мне, что, вне всякого сомнения, древесина была обработана известью. Ее используют для того, чтобы придать красному дереву темный, будто бы потемневший от возраста цвет. Для дуба используют калиевы соли, для каштана - азотную кислоту, для красного дерева всегда употребляют известь.

Троица придвинулась поближе, чтобы всмотреться в дерево. У них явно пробудился некоторый интерес. Всегда ведь заманчиво услышать о каком-то новом способе обмануть или смошенничать.

- Вглядитесь внимательно в текстуру. Видите оттенок оранжевого среди темновато-коричневого? Это и есть признак обработки известью.

Они по очереди пригнулись вперед, буквально прижав нос к дереву, сперва Рамминс, потом Клод, затем Берт.

- Ну и еще есть патина, - продолжал мистер Боггис.

- Что-что?

Он объяснил им значение этого слова применительно к мебели.

- Дорогие мои друзья, вы и представить себе не можете, на что только не пускаются эти негодяи, чтобы имитировать прекрасную стойкую бронзового цвета настоящую патину. Ужасно, просто ужасно, мне противно даже говорить об этом.

Он прямо брызгал слюной, с таким ожесточением срывались слова с его языка, он кривил губы, изображая свое крайнее отвращение. Трое молчали в ожидании новых откровений.

- Сколько времени и усилий готовы потратить иные, дабы обмануть доверчивых! - воскликнул мистер Боггис. - Возмутительно! Знаете ли, что они вытворяли с этой вещью, друзья мои? Я прослеживаю их действия с точностью. Я буквально вижу, как они это делают, вижу долгий сложный процесс: как они натирают дерево льняным маслом, покрывают его умело окрашенной французской полировкой, шлифуют пемзой и маслом, втирают пчелиный воск с примесью пыли и грязи и, наконец, нагревают, чтобы полировка потрескалась и приобрела двухсотлетний вид! Я просто не могу спокойно взирать на такое мошенничество.

Троица продолжала пялить глаза на кусочек темного дерева.

- Потрогайте! - потребовал мистер Боггис. - Положите на это местечко пальцы. Ну? Как вам кажется - теплое оно или холодное?

- Холодное, - ответил Рамминс.

- Именно, друг мой! А все дело в том, что поддельная патина на ощупь всегда холодная. Настоящая же почему-то имеет теплый оттенок.

- Да она нормальная, - запротестовал Рамминс, готовый затеять спор.

- Нет, сэр, холодная. Но тут, конечно, требуется палец с тренированной чувствительной кожей, чтобы вынести правильное суждение. От вас же нельзя требовать, чтобы вы судили об этом, как от меня - судить о качестве вашего ячменя. Все в жизни, дорогой сэр, решает опыт.

Слушатели уже не с такой подозрительностью глядели на этого странного круглолицего пучеглазого священника, потому что он и в самом деле вроде бы разбирался в мебельном деле. Но о доверии к нему еще не было и речи.

Мистер Боггис нагнулся и указал на одну из металлических ручек.

- Вот и еще одно место, над которым работают подделыватели, - заметил он. - У старой меди обычно свой особый цвет и особые свойства. Известно ли это вам?

Они не спускали с него глаз, ожидая от него раскрытия все новых секретов.

- Беда только в том, что они научились чрезвычайно искусно подделывать старую медь. В сущности, придают ей почти полное сходство со старой. Невозможно отличить старую медь от поддельной.