Проказы короля Балериона   ::   Лем Станислав

Видя, что если не совершить нечто отчаянное, то попадешь в каземат, схватил Клапауциус чернильницу со стола, плеснул чернила в лицо королю, а сам, пользуясь временной слепотой своего преследователя, выпрыгнул в окно. К счастью, было это невысоко, а к тому же никаких прохожих поблизости не оказалось, так что удалось ему, мчась во весь дух, добраться до многолюдной площади и затеряться в толпе, прежде чем полицейские, которых король последними словами обзывал, начали выбегать из участка на улицу, одергивая мундиры и грозно бряцая оружием.

Клапауциус, отдаляясь от порта, предался размышлениям поистине невеселым. "Лучше всего было бы, -- думал он, -- предоставить этого мерзкого Балериона его судьбе да отправиться в больницу, где пребывает тело Трурля с душой этого честного матроса; если это тело попадет во дворец, приятель мой снова может стать самим собой -- и духовно и телесно. Правда, появится тогда новый король с матросским естеством -- но провались он пропадом, этот весельчак Балерион!"

План этот был неплох, однако для его осуществления не хватало одной вещи, хоть и небольшой, но весьма важной, -- обменника с рогами, который находился ведь в ящике комендантского стола. Поразмыслил было Клапауциус, не удастся ли ему построить второй такой аппарат, но для этого не хватало как материала и инструментов, так и времени.

"Ну, тогда, может, так надо сделать... -- рассуждал Клапауциус. -Пойти к Трурлю-королю; он, надо полагать, уже пришел в себя и. сообразил, что надо делать; скажу ему, чтобы повелел он солдатам окружить портовый полицейский участок, таким образом попадет в наши руки аппарат, и Трурль сможет вернуться в собственное тело!"

Однако его даже и не впустили во дворец, когда он туда направился. Король, сказали ему в караульне дворцовой, спит крепко благодаря тому, что лекари применили средства электронного успокоения и подкрепления; сон этот продлится не менее сорока восьми часов.

"Этого только не хватало!" -- в отчаянии подумал Клапауциус и пошел в больницу, где пребывало Трурлево тело, ибо опасался, чтобы, выписавшись досрочно, не исчезло оно в лабиринтах большого города. Представился он там как родич потерпевшего - имя матроса ему удалось вычитать в истории болезни. Узнал Клапауциус, что ничего серьезного с матросом не случилось, нога у него была не сломана, а лишь вывихнута, однако же несколько дней не сможет он покинуть больничной постели. Видеться с матросом Клапауциус, разумеется, не стремился, поскольку имело бы это лишь одно последствие: обнаружилось бы, что они с потерпевшим вовсе не знакомы.

Удостоверившись в том, что тело Трурля не сбежит внезапно, вышел Клапауциус из больницы и начал блуждать по улицам, погрузившись в напряженные размышления. И не заметил он, как в этих блужданиях приблизился к порту, а тут увидал, что кругом так и толкутся полицейские и испытующе заглядывают в лицо каждому прохожему, сверяя черты его облика с тем, что записано у них в служебных блокнотах. Сразу понял Клапауциус, что это штучки Балериона, который настойчиво разыскивает его. В тот же миг обратился к нему ближайший караульный; дорога к отступлению была отрезана, ибо из-за угла вышли еще два стражника. Тогда с совершенным спокойствием сам отдался Клапауциус в руки полицейских и сказал, что одного лишь добивается -- чтобы привели его к своему начальнику, поскольку должен он немедля дать чрезвычайно важные показания о некоем ужасном злодеянии. Тут же его окружили и кандалы надели, но, на счастье, не сковали обеих рук, а лишь его десницу к шуйце стражника приторочили.