Проклятье шамана   ::   Мур Шон

Джерал был слишком хорошо наслышан о подвигах киммерийца, чтобы упустить возможность познакомиться с ним лично. В один из вечеров он пригласил Конана в свой шатер, где за чашей крепкого вина поведал варвару о вопиющей дерзости близлежащих какланийских племен. Примеры возмутительного поведения соседей были столь красочны, что даже далеко не сентиментальный киммериец мог только охать да разводить руками. Джерал же, искусно играя на рыцарских чувствах негодующего киммерийца, умолял его выступить вместе с ним и положить конец беспределу кочевников.

Сначала Конан упорно отмахивался от предложений шейха, верный своему намерению поступить на службу к иранистанскому королю. Но в течение долгого ужина Джерал вновь и вновь наполнял кубок гостя вином, а уши лестью, не скупясь на обещания высоких наград. Скромно одетые, но достаточно темпераментные девушки весь вечер носили изысканные блюда и напитки. Наконец Джерал позволил Конану выбрать одну из его лучших танцовщиц. И когда могучие руки киммерийца сомкнулись на стройной девичьей талии, шейх сделал свое заключительное предложение: половина трофеев в случае победы переходила к Конану и его армии. Кроме того, он пообещал еще лично вознаградить варвара.

И Конан принял роковое решение, в чем теперь глубоко раскаивался. Численностью какланийцы в два раза превосходили своего атакующего противника и сразу же заставили его отступать. Конан вынужден был драться или умереть. В какой-то момент он даже помышлял о бегстве, но верные ему люди гибли теперь по его вине, и он не мог их оставить. Они дрались как львы и, отправляясь в преисподнюю, не забывали прихватить с собой нескольких дикарей. До последнего человека они стояли рядом с Конаном. До последнего человека они сложили здесь свои головы.

Выругавшись, Конан прогнал навязчивые воспоминания. Прямо напротив него нахальная птица методично перебиралась от трупа к трупу, выклевывая только самые деликатные места. Тихий шелест прибоя неестественно гармонировал с хлопаньем крыльев и щелканьем клювов.

Ничего не скажешь, обстановка вряд ли могла поднять и без того мерзкое настроение.

Конан бросил унылый взгляд на море, взвешивая свои немногочисленные возможности. Редкие клочья облаков неподвижно повисли в безветренном небе. Вдали виднелось темное пятнышко, имевшее форму расплывчатого креста, что на самом деле могло оказаться кораблем. Киммериец напряг свое острое зрение. Да, несомненно, это был корабль. Попав в утренний штиль, он со спущенными парусами беспомощно покачивался на сверкающей водной глади. Конану почудилось, что он слышит манящий зов океана, чувствует его могучее дыхание. Ему вдруг нестерпимо захотелось вновь оказаться средь бескрайних морских просторов. Но холодный рассудок безжалостно рушил фантазии. Что ни говори, а на твердой земле у него было больше шансов выжить.

Кроме того, его ждала еще нелегкая работенка. Конан лениво зевнул, скользя взглядом по побережью. Он не чувствовал себя отдохнувшим, хотя и проспал всю ночь. Он почесал зудящий затылок, тщетно пытаясь вспомнить того наглеца, что посадил ему шишку. Обычно схватка настолько увлекала азартного киммерийца, что он не замечал даже крупных ран, не говоря уж о синяках и царапинах, пока наутро они не заявляли о себе все разом. Наверняка ночной кошмар был следствием полученного сотрясения.

Конан глубоко вздохнул: задача, которую он перед собой поставил, не вызывала энтузиазма.

Он начал кропотливо отыскивать трупы своих людей, складывая их вместе с оружием поверх кучи сухих веток, которая вскоре должна была превратиться в гигантский погребальный костер: именно так хоронили гирканийцев на их далекой родине.