Прокляты счастьем   ::   Локхард Джордж

Широкоплечий, властный, с огромным лбом и глубоко запавшими глазами, он носил скромную серую тунику и высокие сапоги. От холода гость кутался в меховой плащ, но настоящий мороз исходил от него самого. Ингельд не встречал такого взгляда даже у дикарки-меховухи, когда под ней зажигали костёр.

– Познакомьтесь, это мой отец, Ханаан Атта, четвёртый из Десяти, – смущённо сказал мальчик.

Охотник вздрогнул.

– Э-э-э... большая честь, – выдавил он наконец. – Несколько... неожиданно...

Жрец сжал пальцы в кулак и коснулся левой стороны груди.

– Мы с Ятти не хотим огласки.

Ингельд поднял брови.

– Ятти? Ат Ятти, сын королевы, наследный хранитель Жезла?

– Да, – ответил Ханаан. – Мой сын.

Охотник бросил на парня мрачный взгляд.

– Могли бы предупредить...

– Вы возьмёте его на охоту, – сказал жрец. – Ятти слишком много времени проводит среди книг.

– Нет, – твёрдо ответил Ингельд. – Он погибнет.

Ханаан тонко улыбнулся.

– Вот именно.

Охотник застыл. Помолчав, он почесал в затылке и медленно поднял голову.

– Я чего-то не понял?

– Покажи ему, – приказал Ханаан.

Юноша откинул длинные волосы и коснулся татуировки на виске. Ингельд невольно чертыхнулся.

– Кукла!

– Я тень настоящего Ятти, – ответил мальчик. – Моя память станет его памятью, когда я умру.

Охотник стиснул зубы и обернулся к жрецу.

– Вы нарушаете закон.

– Слуги Братьев людским законам неподвластны, – спокойно ответил Ханаан. – Разве вас не удивило, что мы явились без охраны?

Ингельд сплюнул.

– А может, вы самозванцы?

– А вам есть разница? – усмехнулся Ханаан. Вынув из-за пояса тяжёлый мешочек, он медленно перевернул его в воздухе. Конюшню наполнил звон королевских урановых монет.

Охотник долго смотрел на деньги. Здесь было больше, чем он заработал за всю жизнь. Больше, чем он смог бы заработать, даже перебив всех драконов Рогатого хребта. Здесь было так много, что смутное подозрение превратилось в уверенность, и Ингельд медленно поднял глаза.

– А если... – у него внезапно пересохло во рту. – Если парень не... Если охота пройдёт отлично?

Жрец подошёл к Ятти и потрепал его по голове.

– Я всё равно умру через месяц, – просто ответил мальчик. – Это судьба теней. Подлинный Ятти, творение божественных Братьев, не может делиться душой.

Почти минуту в конюшне царила мёртвая тишина. Затем Ингельд двинулся вперёд. Ханаан не успел понять, что собирается делать охотник, как его схватили за горло и подняли в воздух словно щенка.

– Прочь из моего дома, – тихо, с ненавистью произнёс Ингельд. – Ещё раз увижу – и клянусь всеми ветрами Грани, будь ты хоть самим королём, я возьму на душу грех.

Он отбросил жреца к стене, так что тот едва устоял на ногах. Подбежал растерянный мальчик.

– Отец?

– Всё в порядке, Ятти... – Ханаан отряхнул плащ и посмотрел на охотника. – Это была ошибка.

– Убирайся! – глухо повторил Ингельд. – И забери свои грязные деньги!

Усмехнувшись, жрец подобрал рассыпаные монеты.

– Мы вернёмся завтра, – сказал он спокойно. – Советую подумать. Храму может пригодиться земля, на которой построен твой дом. Идём, Ятти.

Оглядываясь на Ингельда, мальчик покинул конюшню следом за отцом. Охотник сжимал и разжимал кулаки.

– Твари... – прорычал он и в бешенстве пнул стену. Потом ещё раз, и ещё.

Но стена молчала.



Аэгон



Айко проснулась на рассвете. Уютную полянку, где они с Тагатом провели ночь, заливал тёплый свет нарождающегося солнца.

Царила полная тишина. Здесь, у самого подножья Грани, никто кроме зверей не жил. Друзья летели на запад уже много дней, но так и не встретили мифических симуранов, единственных – если верить легендам – разумных обитателей Диколесья.

Некоторое время Айко лежала молча, положив голову на передние лапы.