Проксима Центавра   ::   Лейнстер Мюррей

Из аппарата ползла лента, регистрирующая сигналы по мере их поступления, и другая, записывающая глубины модуляции. Обе они были чисты.

Но вдруг - ровно через три секунды - самописцы Дрогнули, и на ползущих лентах бумаги появились тонкие белые линии. Из динамика донеслись звуки.

Это был голос - сомнений не было. Хрипловатый и одновременно шипящий, больше всего похожий на стрекот насекомого. Однако звуки, из которых он состоял, модулировались таким образом, каким не смогло бы сделать этого ни одно насекомое. Явно образующие что-то вроде слов без гласных, но различающиеся родом и напряженностью звука.

Трое мужчин, сидевших в рубке, уже много раз слышали эти слова, так же, как и девушка, но именно теперь они произвели на нее впечатление угрозы, брани, скрываемой жажды уничтожения; слушая их, она почувствовала, что кровь стынет в ее жилах.

Корабль мчался в космосе; дюзы его двигателей посылали вперед тонкие и, казалось, несоизмеримо слабые, по сравнению с массой "Адастры", пурпурные языки пламени, которые не выделяли ни дыма, ни газов и казались лишь маленькими огоньками, необъяснимым образом горящими в пустоте.

Во внешнем его виде не происходило никаких перемен уже много лет. Время от времени люди выбирались из шлюза и двигались по поверхности корабля, расплавляя сталь под ногами огнем, вырывающимся из термических излучателей. Потребности в подобной экспедиции не было уже давно.

Однако сейчас в слабом свете Проксимы Центавра из маленького шлюза выскользнул человек в космическом скафандре и тут же оторвался от корабля на всю длину тонкого, как паутина, страховочного каната. Постоянное ускорение создавало искусственную гравитацию не только внутри шара, все, что двигалось вместе с "Адастрой", подчинялось тому же воздействию. Человек на передней тормозящей поверхности корабля был отброшен в пространство моментом своей собственной массы и той же силой, что внутри корабля прижимала его ноги к полу.

Он подтянулся обратно, затратив на это огромные усилия; двигался неуклюже, что еще больше подчеркивала округлость раздутого скафандра. Схватившись за поручень, он на время работы сверлом пристегнулся карабином, потом еще более неловко перебрался на другое место и продолжал сверлить. Так он сменил пять мест, а затем на стальной поверхности, которая, казалось, всегда была над ним, не менее получаса возился с установкой сложной путаницы стеллажей и проводов. В конце концов, довольный проделанной работой, он подтянулся обратно и забрался в шлюз. "Адастра" мчалась вперед, совершенно не изменившаяся, кроме маленькой выпуклой конструкции из проволоки диаметром около десяти метров, которая больше всего походила на микроскопические заграждения из колючей проволоки.

Когда уже внутри корабля Джек освобождался от космического скафандра, его горячо приветствовала Элен Бредли.

- Это было ужасно! - сказала она.- Так смотреть на тебя, висящего на той паутине, над миллионами километров космической пустоты под ногами!

- Если бы канат лопнул, твой отец повернул бы корабль, чтобы подцепить меня,- тихо ответил Джек.- Пойдем включим индуктор, проверим, как действует новая приемная антенна.

Он повесил скафандр на место. Когда они выходили из шлюза, их руки случайно соприкоснулись, и молодые люди заколебались, поглядывая друг на друга. Потом остановились: глаза Элен сверкали. Руки Джека нетерпеливо поднялись...

Поблизости послышались шаги, из-за угла вышел Ольстер - заместитель капитана корабля - и остановился как вкопанный.

- Что это значит? - яростно спросил он.- То, что капитан пустил тебя в офицерскую часть корабля, вовсе не значит, что ты можешь вводить здесь стиль флиртования бунтов!

- Как ты смеешь! - гневно крикнула Элен.