Мент   ::   Константинов Андрей

Аннотация: Большие деньги — это большие соблазны. Не всякая женщина согласится променять ради любви дворец на рай в шалаше. Чтобы обеспечить любимой женщине роскошную жизнь, оперативник Александр Зверев пошел на преступление. И попался. Его мучают подозрения — неужели его подставила любимая женщина? Разобраться в этом деле обещает журналист Андрей Обнорский…

---------------------------------------------

Андрей Константинов

Александр Новиков

Мент

Авторское предисловие

Дорогой друг, ты, в принципе, можешь и не читать наше предисловие. Книга, в отличие от утюга, не требует тщательного изучения прилагаемой инструкции перед началом эксплуатации. Раскрыл и эксплуатируй.

Для чего же тогда авторы написали эти строки?

…Попробуем объяснить.

Все дело, видимо, в том, что нам и самим хотелось бы понять, что именно мы написали. В каком жанре? С какой целью? Это — детектив?… Ну, в общем-то, да… Хотя детектив содержит не только загадку, но и разгадку. Наш роман не содержит разгадки. Мы, собственно, и не ставили себе цель написать классический детектив и запутать читателя так, чтобы он ничего не смог распутать. Внимательный читатель все поймет сам.

Мы пытались рассказать историю жизни оперуполномоченного ленинградского уголовного розыска. Почти реальную. В этом смысле «Мент» является скорее полудокументальной хроникой и более всего стыкуется с «Мемуарами» Франсуа Видока, которые вышли в свет в 1828 году в Париже… Авантюрист, преступник, каторжник, а позже полицейский, Видок стал в конце концов частным детективом. Впервые в литературе рассказав о жизни преступного мира, он создал жанр про полицейского и вора. Его «Мемуары» пользовались громадным успехом и именно потому, что автор использовал реальный непридуманный материал.

С огромным удивлением мы поняли, что в большой массе выходящей нынче у нас художественной (и псевдохудожественной), документальной (и псевдодокументальной) литературы подобное встречается нечасто. Даже когда книги пишут серьезные и знающие тему люди, — все равно иногда получается развесистая клюква. Различие только в степени развесистости.

Особенно это касается лагерной темы. Тот тяжелейший пласт, который вспахали Солженицын, Шаламов, Лебеденко, относится все-таки к другой, ушедшей эпохе.

Книги, относящиеся к сегодняшнему дню, либо не очень компетентны, либо тяготеют к сенсационности. Увы… Не претендуя на полноту охвата, мы все же пытались восполнить этот пробел. Что получилось — судить тебе… А мы садимся писать завершение нашей трилогии.

С уважением, Андрей Константинов, Александр Новиков



Пролог

День пятнадцатого февраля тысяча девятьсот девяносто третьего года выдался в Питере морозным и ветреным. Солнце, кажется, даже и не думало о том, чтобы выглянуть из-за серых, низко висящих туч, с которых сыпался на угрюмый город колючий снег. Поземка заставляла прохожих жаться к нахохлившимся домам. Люди торопливо семенили по заснеженным тротуарам, стараясь побыстрее юркнуть туда, куда не мог ворваться за ними следом пронизывающий ветер — в магазин, в метро, в собственную парадную…

Странный контраст с торопящимися укрыться в тепле горожанами составляла группа из восьми человек, сидевших на корточках перед одиноким вагоном, стоявшим на запасных путях Финляндского вокзала — далеко от шумных перронов, к которым прибывали пригородные электрички и комфортабельные поезда дальнего следования. Запасные пути у Финляндского вокзала — это настоящий лабиринт, в котором случайный человек может запросто заблудиться. На самом деле ничего странного в неподвижности восьми человек, сжавшихся на корточках перед одиноким мрачным вагоном, не было.