Мерцание золотых огней   ::   Новиков Николай

Прибежала встревоженная учительница, кинулась к Стасику, подняла его, увела в школьный медпункт, бросив на Юлю взгляд, который не предвещал ничего хорошего. Почему? Она ведь знала, что Стасик первый к ней пристает, сама же предупреждала его, чтобы не трогал Юлю...

В классе воцарилась тишина, дети догадывались, что Юле сейчас достанется. Хоть Стасик и первый к ней приставал, но за это нельзя так сильно бить портфелем, что капли крови на полу от её стола до двери тянутся. И, наверное, в коридоре...

Юля, опустив голову, тоже молчала, не выпуская из рук портфеля.

- Малюкова! Юля! Как ты могла зверски избить своего однок лассника? закричала учительница, вернувшись в класс. - Что ты себе позволяешь, маленькая негодяйка?! Дай сюда дневник, и что бы завтра без матери в школу не приходила!

- У меня нет мамы, - неожиданно твердо сказала девочка. - Она предала нас. Бросила и уехала в Москву.

2

Ноябрь 1983 года. Отдельный зенитно-артиллерийский учебный дивизион, г. Черновцы

Старшина Первой батареи, прапорщик Манько появился в ка зарме, как всегда, неожиданно.

- Батарея, смирно! - испуганно завопил дневальный у тумбоч ки курсант Чернов.

Старшина знал, что в казарме с утра уже побывали офицеры и теперь ему, прапорщику, не положено подавать команду "Смирно". И нахмурился, подозрительно глядя на дневального. Из курилки уже мчался, скользя сапогами по натертым до зеркального блеска доскам пола дежурный по батарее сержант Лаврентьев.

- Вольно, балда! - рявкнул старшина.

- Вольно... - пересохшим голосом сказал Чернов, чем вызвал ещё большее раздражение старшины.

- Товарищ прапорщик! За время вашего отсутствия в Первой батарее происшествий не произошло. Личный состав на занятиях, согласно штатному расписанию. Дежурный по батарее, сержант Лав рентьев! - отрапортовал сержант.

- А чего прячетесь, товарищ сержант? - мрачно спросил стар шина.

- Никак нет, товарищ прапорщик, не прячусь. Проверял, как дневальные свободной смены провели уборку.

Старшина придирчиво оглядел казарму. Полы блестят, двухъя русные койки заправлены идеально, выровнены по шнурку. И табу ретки перед ними сливаются в идеальную линию. Потом перевел взгляд на дневального и понял, что ему не понравилось. Курсант Чернов, стоящий у тумбочки! В каждом наборе есть такие курсан ты, как ни подгоняй ему обмундирование, все равно мешком висит, не солдат, а чмо ходячее! Другому бриджи на два размера больше достанутся - подтянет, подгонит, ременные петли перешьет, гля дишь орел-парень! А такие вот Черновы... Тьфу, смотреть про тивно!

- Уборку, говорите? Ну-ну, проверим, как вы проследили за уборкой, товарищ сержант.

Лаврентьев замер, ожидая дальнейших указаний. Старшину в батареи побаивались даже офицеры, о сержантах и курсантах и го ворить нечего. Любой из них предпочел бы десять раз попасться на глаза командиру батареи или командиру дивизиона, чем один лишний раз мелькнуть перед прапорщиком Манько.

Взгляд старшины упал на полочку с карточками посыльных. Во время тревоги заранее назначенные курсанты берут каждый свою карточку и бегут вызывать офицеров, которые закреплены за ними по боевому расчету. С карточкой никакой патруль не страшен. А в обычные дни полочка заперта и опечатана. Злорадный огонек блес нул в глазах старшины, и Лаврентьев тут же понял свою промашку: дневальные не протерли пыль на этой чертовой полочке! А он за был проверить... В укромных уголках под кроватями проверял - нет пыли, а то, что прямо перед глазами, упустил из виду!

- Товарищ Лаврентьев! - рявкнул старшина. - Да здесь же пря мо слова можно писать!

И написал пальцем на пыльной полочке известное слово из трех букв. Чернов не выдержал и захихикал. Такой важный.