Прожигатель   ::   Фирсов Владимир

Поди же ты — в семь лет, а уже прожигатель!

Невеселый разговор происходил возле лифта, который блуждал где-то по верхним этажам и никак не хотел спускаться. Наконец, дверь распахнулась, и появилась пенсионерка Мария Михайловна. Мария Михайловна всегда знала все про всех — утаить от нее что-нибудь не было никакой возможности. Сейчас она ехала в консерваторию, где, по слухам, создавались экспериментальные курсы игры на каменном ксилофоне, обнаруженном археологами при раскопке дошумерских захоронений, чтобы попытаться пристроить туда своего внука, того самого практичного Алешу Тургаева, учившегося в том же классе, что и Коля Глебов. Очевидно, роскошный букет, который она держала в руках, предназначался именно для этой цели, как и коробка конфет, и книга в яркой обложке, что просвечивали сквозь полиэтиленовую сумку с рекламой какой-то заграничной фирмы.

Увидев возле лифта Маму, Мария Михайловна чрезвычайно обрадовалась.

— Как я рада, дорогая, за вас! — объявила она, торжественно целуя Маму в щеку. — Я всегда говорила, что ваш Коленька — необыкновенный ребенок. Ах, как это замечательно! Теперь вашему сыну карьера обеспечена. Быть прожигателем — это так в духе времени! Вы знаете, недавно я слушала известного философа и прогнозиста Марлинского, так он прямо заявил, что НТР требует гениев нового типа, способных на невозможное. Как я завидую вам, что у Коленьки такой яркий и современный талант. Дорогая, вы должны показать его специалистам. Сегодня я занята, а завтра… — она извлекла записную книжку и стала перелистывать ее, держа у самого носа, — завтра, скажем, в четыре часа мы с вами идем к профессору Беловодскому. Нет, нет, не смейте отказываться — это наш с вами гражданский долг дать миру нового гения! Итак, ровно в четыре я у вас! — и она исчезла, оставив после себя запах модных французских духов и твердое убеждение, что это именно она вместе с Мамой родила, выкормила, вырастила Коленьку, воспитала его и выпестовала в нем талант нового типа, столь необходимый человечеству в век НТР.

Профессор Коленьке не понравился. Был он стар, высок и тощ, нос имел крючком, говорил с апломбом и Маму ужасно разочаровал.

— Меня удивляет постоянное тяготение неспециалистов к ниспровержению законов природы, — заговорил он. — Расчеты показывают, что для воссоздания описанного вами эффекта требуется минимум два на десять в четвертой степени джоулей, между тем как общее количество энергии человеческого организма на четыре порядка ниже необходимой величины… Элементарный здравый смысл неопровержимо доказывает нам, что модный в последнее время псевдоэффект термического биополя есть не что иное, как невольное заблуждение или примитивное шарлатанство. Последние слова Коленьку разозлили, и в отместку крючконосому оракулу он, одеваясь в коридоре, так посмотрел на новое пальто профессора, висевшее тут же на вешалке, что мигом прожег изрядную дырку на самом видном месте. Он понимал, что поступает нехорошо, но его впервые в жизни обозвали — причем совершенно незаслуженно! — шарлатаном, да еще примитивным.

На улице Мария Михайловна принялась горячо утешать расстроенную Маму.

— Нет, нет, мы этого так не оставим! Наука должна признать вашего мальчика, чего бы это нам ни стоило. Вы не огорчайтесь, дорогая, в наш век жесточайшей конкуренции, чтобы пробиться куда-то, нужно терпенье, терпенье и терпенье. Мне ведь тоже вчера ужасно не повезло.