Путь обмана   ::   Ютанов Николай

Девчонка приподняла ползунишку за крученый дом, понюхала вроде гнилью не пахнет, - но есть не решилась: она еще плохо разбиралась в улитках. Еленка бросила зверя в гущу вьюнка и перевернулась на спину, потянувшись как дикая кошка-анту. По ясно-синему небу плыли два снежных облака, подмазанные снизу черничным сиропом. Девчонка махнула им ладошкой. Она изогнулась, зашипела и, притворившись рамгулисом, поползла к реке, раздвигая носом заросли мокрого трилистника. Из зелени вынырнул оранжевый камешек жгучихи. Лист зацепил плечо. Еленка вскочила, обиженно растирая слюной волдырь. Солнце вдруг стало неприятным, трава - желтой и сырой. Уныло заболел живот. Девчонка побрела в полузатопленной холодной траве. Стрекоза села на выпяченный локоть, держа в лапе выеденную скорлупку мушиного панциря. Еленка чуть коснулась прозрачного крыла. Качнулись синие пятна на летящем стекле. Стрекоза шевелила жвалами и по-хозяйски осматривала эниесзу. Еленка подтянула ремешок под коленом и с тоской побрела к реке. Даже сладкий лист конской люпавы не вернул былого настроения. У берега Еленка остановилась, в задумчивости водя пяткой по воде. Тихо шуршал семицвет. Поодаль могучий вожак с блеклой чешуей провел в тени листьев водяной земляники свой многочисленный косяк. Рыбы шли точным строем, похожим на наконечник стрелы. Они плыли вверх по течению на нерестилища возле верхних водопадов. Девчонка словно проснулась. Она вскинула голову и сорвала листок ивы, осыпанный стекающими медовыми каплями. Лизнула медоносный лист раз-другой и прилепила на ужаленное плечо. Взгляд ее стремительно пролетел по густым семи-цветам. Еленка сорвалась с места. Она пробежала вдоль берега, споткнулась, упала в тину. Встала мокрая, зеленая, довольная, с глупой улыбкой и, прихрамывая на левую ногу, помчалась дальше, размахивая стеблем сломанного рогоза.

Она долетела до песчаной косы, резко свернула, переходя на бредущий шаг.

Еленка забрела по колено в воду и встала на позеленевший подводный камень, скользкий и приятно прохладный.

Здесь на быстрине солнечные лучи высвечивали желтое дно реки, лишь возле камня путаясь в густых зарослях. Еленка заслонила глаза ладонью и сквозь пальцы смотрела на акварельные переливы на воде. Она видела тысячи ручьев и ключей, летящих к большой реке. Она видела тонкокрылых стрекоз, качающихся на зеленых листьях осоки. Ее ноги лизала теплая рябь от пробежавшего по реке заносчивого растрепанного ветра. Солнце ласково гладило ее по лицу. С вечно цветущей эниесзы тянуло запахом сухих трав и звонким ароматом полевого вьюнка. Назойливо ныло обожженное плечо, вверх по локтю взбиралась жужелица, невесть как попавшая в воду, а по небу, синему, как мамины глаза, невесело ползли караваны застиранных кучевых облаков.

И Еленка вдруг поняла, что она может взлететь! Да-да! Она готова принять ни с чем не сравнимое, сладостное ощущение власти над свистящим в ушах небом, взглянуть с высоты еленкиного полета на чудный мир внизу, на красавицу эниесзу, в белых пятнах сохнущих лилий и залитую золоченым потоком фиер, на звездчатую гладь реки, в кудряшках бурунов и с заплетенными в косы гулкими струями водопадов, на теплые скалы, поросшие, как болячками, лишайниками и мхом. Взлететь еще выше! И там, в холодном объятии небес, чувствуя каждой точкой тела, как поддается и мелеет высота, ощутить ту радостную тоску, что познается только в разлуке. Тело Еленки, словно гибкий ствол весеннего дерева, пронзали звенящие ручьи. Девчонка, будто в забытьи, привстала на цыпочки и протянула руки вверх, к солнцу. Она почувствовала, как солнечные лучи, теплые и ласковые, как котята, мягко потерлись о ее ладони. Тогда девчонка засмеялась...