Путь разведчика   ::   Ли Шарон

Однако сегодня утром голова Эллианы осталась привычно полуопущенной, лицо пряталось за шелковой занавесью волос, а глаза вперялись в тарелку так пристально, словно она поставила себе задачу запомнить мельчайшие детали каждого цветочка росписи, блекнувшей на желтеющем фарфоре.

— Эллиана…

Голос Ран Элда превратился в мурлыканье, полное злобы. Она поняла, что теперь просить прощения было бы уже поздно, — и еще крепче сжала руки.

— Кажется, у тебя появилось… мнение, — проговорил Ран Элд, — относительно инвестиций Клана. Умоляю тебя: не стесняйся, намекни нам, как именно следует действовать. Благо Клана должно стоять превыше всего.

Да, конечно. Если не считать того, что благо Клана уже очень давно стало означать усиление власти самого Ран Элда Кэйлона. Эллиана быстро провела кончиком языка по губам и без удивления заметила, что дрожит.

— По акциям Йерлинда, — сказала она совершенно спокойно и в модальности наставления, словно обращалась к ошибающемуся студенту, которого ей приходится поправлять, — выплачивается два процента, что следует признать жалким доходом, когда другие фондовые бумаги предлагают от трех до четырех и одной десятой процента. Их ликвидность тоже не превосходит другие, поскольку Йерлинду требуется трое суток, чтобы перевести сумму кантр, равную стоимости акций. Есть несколько других высокодоходных бумаг, перевод средств по которым занимает всего двадцать восемь часов.

Наступило короткое молчание, которое нарушил голос ее матери, прозвучавший потрясающе буднично:

— Мне хотелось бы, чтобы ты поднимала голову, когда разговариваешь, Эллиана, и проявляла внимание к человеку, с которым ты разговариваешь. Ты так упорно прячешь свое лицо, что можно подумать, будто у тебя меланти меньше, чем у какого-нибудь землянина. Не могу понять, как получилось, что у тебя появились такие плохие манеры.

Вени захихикала, чего и следовало ожидать. Ран Элд сохранял ледяное молчание, в котором Эллиана услышала свою гибель. Теперь ее уже ничто не спасет: ни покорность, ни извинения не купят снисходительности Ран Элда после того, как она унизила его перед Делмом и младшими сестрами.

Эллиана подняла голову, легко стряхнув волосы себе за спину, — и встретилась взглядом с братом. Ярко-синие глаза, подобные сапфирам чистой воды, бесстрастно смотрели на нее из-под выгнутых дугами золотистых бровей. Ран Элд Кэйлон был красивым мужчиной. Увы — при этом он был тщеславен и одевался с пышностью, которая не соответствовала его положению, и в отношении ювелирных украшений тоже не знал меры.

Вот и сейчас он поставил на стол свой бокал вина и начал поправлять свои многочисленные кольца.

— Естественно, — пробормотал он, не обращаясь ни к кому в особенности, — высказывание Эллианы меня просто заворожило. Я поражен, узнав, что она так прилежно изучает экономику.

— И все же, — неожиданно возразила ему Глава Клана, — ее доводы звучат убедительно. Зачем нам держать наш капитал в двухпроцентных акциях, когда его можно было бы разместить в четырехпроцентных?

— Акции Йерлинда проверены временем, которое доказало их надежность, — ответил Ран Элд. — Те другие… варианты, которые представляет моя уважаемая сестрица, не прошли столь строгой проверки.

— Ормит — это самые новые ценные бумаги из тех, которые я рассматриваю, — с изумлением услышала Эллиана собственное заявление, по-прежнему произнесенное в модальности наставления. — Право, пятидесяти лет должно быть достаточно, чтобы обнаружить какие-то изъяны, если таковые существуют.

— И что я знаю об акциях Ормита?

Ран Элд даже нахмурился, а в глубине его глаз появилось выражение, которое не обещало Эллиане ничего хорошего, как только разговор пойдет в отсутствие Делма.