Месть Акулы   ::   Майоров Сергей

Опера писали справки, подшивали их, как и другие документы, в оперативно-поисковые дела по «глухим» убийствам прошлых лет, обсуждали новости, матерились, обнаруживая упорхнувшую под стол бумажку, из-за которой придётся раскурочивать и заново сшивать трехсотстраничный том ОПД — то есть делали все то же, что и прежде, но посторонний наблюдатель мог бы отметить, что теперь они ведут себя несколько нервно.

Когда снова зазвонил телефон, Волгин уколол иголкой мизинец.

— Да, — сказал он, тряся пораненной левой рукой и прижимая трубку плечом; судя по тому, как он морщился, слышимость была отвратительной. — Да! Что? Так… О, бл… Я говорю, понял! Приезжайте, жду.

Закончив разговор, он сказал: «Черт!» — и отвернулся к окну. Выражение его лица Акулов охарактеризовал бы как смесь лёгкой тоски с весьма заметной брезгливостью.

— К нам едет очередная проверка? — спросил Андрей. — На этот раз из Совета Европы?

— Бандиты назначили встречу.

— Тебе?! Здесь?!

— По делу Шершавчика.

— Кого?

Арнольд Михайлович Гладкостенный окончил свой путь в сорокалетнем возрасте на лифтовой площадке многоквартирного дома, скончавшись от множественных огнестрельных ранений, несовместимых с жизнью. Произведя контрольный выстрел в затылок, убийца бросил рядом с трупом орудие убийства и удалился, никем не замеченный, уступив место оперативно-следственной группе, прибывшей по вызову жены потерпевшего… Точнее, уже вдовы.

— Ошибка в объекте, — определил начальник районного управления, который к группе прямого отношения не имел, но в силу должностного положения обязан был выезжать на происшествия, имеющие большой общественный резонанс; о величине резонанса по поводу убийства Гладкостенного судить было преждевременно, но шеф оказался поблизости от места происшествия и решил заглянуть, не дожидаясь особого приглашения. — Ошибка в объекте, — повторил он, издалека разглядывая валенки на резиновом ходу и трикотажные штаны с начёсом, при Советской власти продававшиеся на каждом углу, но за последние годы пропавшие с прилавков. — Ждали барыгу, а попали…

— …В бедолагу, — закончил начальник отдела уголовного розыска Катышев, склоняясь над трупом. — Странно, а ведь, судя по некрологам, дворники бессмертны. Мадам, чем занимался ваш покойный супруг?

Людмила Борисовна Гладкостенная прижимала кулачки к сухим глазам, трясла головой и ничего вразумительного ответить не могла. Поначалу это объясняли шоком от случившегося, потом объяснять перестали — даже спустя несколько месяцев она лишь пожимала плечами, когда её спрашивали о роде занятий, связях и проблемах убитого.

Когда перевернули труп на спину, удивились. Поверх затрёпанного свитера домашней вязки обнаружился золотой крест размером с ладонь. Крест висел на цепи метровой длины, каждое звено которой габаритами мало уступало спичечному коробку.

— Пожалуй, что и не ошибка, — молвил начальник РУВД, удаляясь; сбавив шаг, он приказал руководителю ОУРа: — Анатолий Василич, разберись тут как следует.

Катышев в указаниях шефа, выросшего из участковых инспекторов и никогда не имевшего отношения к раскрытию серьёзных убийств, не нуждался. Все необходимые мероприятия были проведены в срок и добросовестно, но результата не принесли. Обнаружилось, что при зарплате 800 рублей, начисляемой ему как председателю гаражного кооператива, и грошовой пенсии по инвалидности, покойный обладал пятью автомобилями, дачным участком и тремя квартирами, а в деловых операциях с лёгкостью оперировал суммами по 30 — 40 тысяч долларов. До сути деловых операций, правда, так докопаться и не удалось. Вдова хранила молчание, личные записи Гладкостенного ясности в вопрос не внесли, судя по учётам налоговой инспекции и другим официальным базам данных, ни к какому бизнесу он ни малейшего касательства не имел.

Год назад, когда убили Гладкостенного, Волгин был в отпуске, а Акулов и вовсе сидел в тюрьме, дожидаясь суда по обвинению в превышении власти.