Пути будущего   ::   Адамов Григорий Борисович

На экране появились горные отроги в складках и морщинах ущелий, долин, перевалов.

– Урал! – произнес седой человек, высокий, широкоплечий, с розовым, свежим лицом. – А вот и Свердловск.

На экране, появляясь и исчезая среди невысоких гор и увалов, быстро приближалась и вырастала масса светлых зданий, то высоких и стройных, как башни, то распластавшихся по земле с отдельными выступами кверху. Они сверкали на солнце миллионами своих стекол, как алмазная россыпь, прорывались из бурно затоплявшего их моря зелени.

Свердловск в эту эпоху сделался крупнейшим индустриальным центром и узловым пунктом на мировых путях сообщения. Его вокзалы являлись местом скрещения важнейших земных, воздушных и стратосферных магистралей земного шара.

Его огромное значение объяснялось главным образом непосредственной близостью к ценнейшим основным источникам сырья, которое перерабатывали его производственные установки.

Над городом стаями носились, взлетали, садились, как рой серебристых жучков, геликоптеры, автожиры, мотопланы и другие летательные снаряды самых разнообразных конструкций. Они садились на газон площадей, на широкие балконы и на зеленые крыши зданий.

Корабль стремительно мчался вперед. Город как будто подкатывался под него.

– Я не узнаю города! – воскликнул один из пассажиров, молодой человек, маленький, тощий, с огромной совершенно лысой головой. – Куда девались его фотокрыши? Вы позволите замедлить телевизор? – обратился он к остальным пассажирам.

– Пожалуйста, – ответил седой пассажир. – Но что вас здесь поразило?

Большеголовый молодой человек подошел к экрану и повернул черную ручку регулятора на несколько делений назад.

Уральские горные пейзажи, быстро проносившиеся на экране, пошли в обратном направлении, и через несколько секунд появился вновь Свердловск. Человек откинул кверху небольшую блестящую ручку, и изображение города застыло на экране.

– Как странно! – проговорил молодой человек. – Еще так недавно, всего лишь год-полтора назад, здесь все крыши зданий были голы и пустынны. А теперь – смотрите!

Плоские крыши были сплошь покрыты цветниками и ярко-изумрудными газонами.

Стаи геликоптеров и автожиров взлетали и садились на них в точно очерченные клетки. Маленькие человеческие фигурки привычно и уверенно двигались между ними.

– Разве вы не слыхали, что Высшая комиссия по здравоохранению и Высшая комиссия аэронавтики оказались победителями в споре с Высшей комиссией по энергетике?

Этот вопрос задал сидевший в углу в покойном, из упругой сетки, кресле человек средних лет с фигурой и мощной шеей атлета и живыми, блестящими глазами на бритом худощавом лице. Все повернулись к нему.

– Хотя, в сущности, – засмеялся он, – комиссия по энергетике оказалась побежденной в этом вопросе только потому, что вышла победительницей в другом…

– Простите, – сказал высокий седой человек, – я не совсем понимаю, что вы хотите сказать… Я художник Глебов, может быть, вам пришлось слышать эту фамилию?..

– Как же, как же, – перебил его человек в кресле, – ну как не слышать! Я часто наслаждаюсь вашими чудесными произведениями. Очень рад лично познакомиться с вами лично, а не только через телевизоры… Моя фамилия Фирмен, я фотоэлектрик, директор Центрального гелиоинститута в Ташкенте…

– А, это прекрасно! – вмешался большеголовый молодой человек. – Тогда именно вы сможете объяснить нам свердловскую метаморфозу.

– Очень охотно! До Владивостока еще времени хватит.