Рабыня Гора   ::   Норман Джон

Замети 0 было, что едва сдерживается, чтобы не наброситься на меня.

— Я твоя! — Я протянула к нему руки. — Возьми меня хозяин.

— Я неравнодушен к тебе, — признался он.

— Будь сильным со мной, хозяин, — пристально глядя на него, прошептала я. — Я не хочу бросать тебе вызов. Не хочу сражаться с тобой. Хочу служить тебе, любить тебя. Хочу отдать тебе все, до конца, без остатка.

Он не сводил с меня глаз.

— Ты не понимаешь, хозяин? Будь у меня выбор, я выбрала бы не свободу, а твои оковы.

Женщине — это я хорошо усвоила — приходится выбирать между любовью и свободой. И то и другое по-своему ценно. Каждая выбирает по себе.

— Но я не оставил тебе выбора, — проговорил он.

— Конечно нет, хозяин. Ты — горианин.

— Может, я тебя продам ..

— Можешь делать со мной что хочешь, хозяин.

Я в полной его власти — я только рабыня в оковах. Он, казалось, разозлился.

— Принеси мне вина, хозяин, — обронила я. Он изумленно воззрился на меня.

— Девушка всего лишь проверяет хозяина. — Я улыбнулась. И тут он с размаху ударил меня по лицу. Больно! Я почувствовала вкус крови.

— Думаешь, — спросил он, — если я к тебе неравнодушен, значит, буду с тобой слаб?

— Нет, хозяин, — выдавила я.

На меня падала тень от рабского кольца. Рядом на полу лежала прикрепленная к кольцу цепь и ошейник.

Он приладил тяжелый ошейник мне на шею поверх легкой стальной ленты — приковал меня к кольцу в ногах ложа. Рука его коснулась моего тела.

— Я вижу — ты будешь сильным со мной, хозяин.

— Ну и дурак же я, — процедил он, — вбил себе в голову земную девку.

— Я одного хочу — любить тебя, служить тебе, хозяин.

— И все же ты хороша.

— Девушка благодарна хозяину, если он считает ее привлекательной.

— Так ты выбрала бы рабскую долю? — вспомнил он.

— Да, хозяин.

— Шлюха.

— Да, хозяин.

— Решать все равно буду я.

— Да, хозяин.

— И я решил…

— Да, хозяин, — произнесла я с мольбой.

— …что ты — моя рабыня.

— Да, хозяин! — вскричала я и забилась в его руках в самом неистовом, чудовищном экстазе, какой только доводилось испытать когда-либо женщине, в рабском оргазме, доступном лишь той, кем поистине обладают.

— Как могу я так любить тебя, — спросил он, — если даже не владею тобой по-настоящему, если ты не до конца моя?

— Не знаю, хозяин.

Клитус Вителлиус признается в любви к рабыне! Надеюсь, он не станет меня бить.

Схватив меня за волосы, он оттянул к мехам мою голову.

— Мужчина может любить только ту женщину, которая принадлежит ему, принадлежит по-настоящему. Иначе он лишь одна из сторон в контракте!

— А женщина, — добавила я, — может любить лишь того, кому по-настоящему принадлежит.

— Кому ты принадлежишь, рабыня? — спросил он.

— Тебе, хозяин, — ответила я.

— Твои слова приятны мне, рабыня.

— Освободи меня! — поддразнила я его.

— Хочешь плетки?

— Нет, хозяин, — вдруг испугавшись, поспешно заверила я. Он — хозяин. Может делать со мной что хочет.

— Проси о свободе, — разрешил он.

— Пожалуйста, освободи меня, хозяин!

— Нет, — он рассмеялся. — Не освобожу. Ты останешься моей рабыней.

Я закрыла глаза. Когда-то там, на Земле, меня звали Джуди Торнтон. Я училась в небольшом, но престижном колледже. Специализировалась по словесности. Писала стихи. Была популярна среди студентов. Теперь я всего лишь рабыня по имени Дина, с клеймом на теле, беспомощно замирающая в руках хозяина. А Элайза Невинс, моя былая соперница! Теперь и она носит ошейник. Интересно, так ли счастлива она в объятиях своего хозяина, как я — в объятиях своего? Она изучала антропологию. Осознала ли она теперь по-настоящему — пожалуй, впервые — природу рабства? Наверно, хозяин научил ее, что это такое.

Тая от наслаждения, я нежилась в объятиях Клитуса Вител-лиуса.

Я открыла глаза.