Рабыня Гора   ::   Норман Джон

Так мы отделяем себя от окружающих, так сохраняем свою индивидуальность. В земной цивилизации, в моем кругу, этот ореол неприкосновенности составляет в радиусе фута два-три. Ближе подходить друг к другу у нас не принято. Но эти стояли ближе. На моем отрезке пространства. Вдруг стало ясно: в этом мире моего пространства не существует. Я задрожала от ужаса. Казалось бы, такая мелочь! Подумаешь — здесь не признают, не соблюдают этой условности, по крайней мере по отношению ко мне. И все же это не мелочь. Нет, для меня разрушение этого надуманного защитного барьера, этой условности — катастрофа. Не могу выразить, что за потеря это для меня, какой беспомощной я сразу себя ощутила! В этом мире моего пространства не существует!

Я взглянула на бородача. Тело перехвачено блестящим черным кожаным ремнем, над левым бедром висит кинжал. Алая туника из плотного груботканого полотна. Да, схвати он меня, прижми покрепче — силища у него, пожалуй, такая, что и ремень его, и волокна ткани впечатаются мне в кожу.

В горло под подбородком ткнулось острие кинжала. От боли я с криком вскочила на ноги. Чуть ли не на цыпочках, выпрямив спину, встала перед ним. Никогда в жизни не приходилось мне стоять так прямо.

Бородач отступил на шаг, потом оба принялись внимательно меня рассматривать. Ходили вокруг, неспешно обсуждали. Я не понимала ни слова. Стояла, высоко вскинув поднятый острием кинжала подбородок. Цепь позвякивала о кольцо ошейника. Интересно, как же обращаются с женщинами в мире, где властвуют такие мужчины?

Подробный осмотр занял несколько минут. Они не торопились.

Передо мной стояли двое мужчин — один чуть позади — и внимательно на меня смотрели.

Под тяжестью цепи ошейник оттягивал шею. Цепь свешивалась мне на грудь. Я стояла не шелохнувшись, чувствуя на теле ее тяжелые звенья.

— Прошу вас, — не меняя позы, прошептала я.

Подойдя ближе, бородач внезапно открытой ладонью с размаху ударил меня по лицу. Я отлетела в сторону. Согнувшись, спотыкаясь, я наступила на конец цепи. Меня дернуло к земле. Губы разбиты. В голове — звон. Во рту — вкус крови.

Мой мучитель что-то угрожающе гавкнул. В ужасе и отчаянии, путаясь в цепи, я торопливо бросилась на прежнее место и снова, почти так же вытянувшись, подняв подбородок, встала перед ним.

Да, как же обращаются с женщинами в мире, где властвуют такие мужчины?

Больше бить он меня не стал. Видимо, остался доволен моим послушанием.

Он снова заговорил со мной. Я посмотрела ему в глаза. На мгновение взгляды наши встретились. Я упала на колени.

Толчком он заставил меня сесть, так что теперь я сидела на пятках. Взяв меня за руки, он положил мои ладони на бедра. Я смотрела на мужчин снизу вверх.

Я брюнетка с очень темными волосами, с карими глазами. Светлокожая. Ростом примерно пять футов пять дюймов, вешу около ста двадцати фунтов. Худенькой меня не назовешь, но, как считают, фигура у меня замечательная.

Двое мужчин сверху вниз смотрели на меня. Тогда я была коротко пострижена. Почувствовав под подбородком острие копья, я повыше подняла голову.

Мое имя — Джуди Торнтон. Я — студентка-словесница, поэтесса.

Обнаженная, с цепью на шее, стою на коленях перед дикарями.

И умираю от страха.

Едва дыша, я сидела в точности в той позе, в которую они меня посадили. Боялась шевельнуться. Лишь бы больше не били, лишь бы не раздражать их, не разозлить. Не представляю, на что они способны, эти могучие страшные мужчины, непредсказуемые, непреклонные, первобытные, так отличающиеся от мужчин Земли, если уж моя внешность не пленила их абсолютно и безоговорочно. Я решила не давать им повода для гнева. Полное, безграничное повиновение. Вот и стояла не шелохнувшись перед ними на коленях. Лишь ветерок ерошил волосы.

А они все смотрели. Это меня пугало.