Рай без памяти (Всадники ниоткуда - 2)   ::   Абрамов Александр

Леса там дай Бог!

- "За Оку"! - передразнил Толька. - Оглянись получше. Ведь это не наш лес.

Я знал, что это не наш лес. Но мне хотелось знать, что думает Толька. А думал он медленно, тем более по-английски. Иногда перебивал себя, подыскивая или спрашивая перевод.

- Как по-английски "ураган"? Понятно. Так вот: с ураганом - глупости. Юрка просто не знает, что такое ураган, как он возникает и как передвигается. Предположить, что мы целехонько перенесены ураганом куда-нибудь за тридевять земель, не могу. Слишком нелепо.

- Почему за тридевять земель? - спросил Зернов.

- А где вы видели такой лес? Под Москвой - где? Я сын лесника, с детства в лесу. Это не сибирская тайга и не Беловежская Пуща. И не Мещера, - фыркнул он в мою сторону. - Ничего похожего.

- Может быть, заповедник?

- Заповедник тоже лес, только оберегаемый. И где? На Северном Кавказе? - Он с сомнением оглядел окружавшую нас зеленую крепость - Не похоже. Я в Теберде был и на Военно-Грузинской. Буковые корабельные леса прозрачны, солнцем просвечиваются. А здесь?

Я последовал за взглядом Тольки: он был совершенно прав - не наш лес!

- И на Америку не похоже, - прибавил Мартин.

Я засмеялся: очень уж нелепой показалась мне эта реплика. Не перенесло же нас за океан моим предполагаемым ураганом.

- Кто знает... - сказал Зернов.

- Ты о чем?

- О Фонтенбло. Ты не бывал под Парижем - не знаешь. В Галлии времен Цезаря были, вероятно, именно такие леса.

- А при чем Фонтенбло?

- Если вымрет Европа, то лет через триста под Парижем будет именно такая тайга.

- Случись это с нами три года назад, я бы не раздумывал о причинах, сказал Мартин.

Мы переглянулись. Три года назад мы видели и не такие сюрпризы пространства и времени. Но розовые "облака" бесследно исчезли в пучинах космоса. Ни одна обсерватория не зарегистрировала их второго пришествия. А вдруг?

Именно это "а вдруг" пришло в голову каждому, потому что Зернов тотчас же откликнулся на реплику Мартина:

- По-моему, и сейчас не стоит раздумывать. Может быть, оно и повторяется...

- Что именно? - Я все еще надеялся отсрочить догадку.

- Не дури, Анохин. Тебе уже давно все ясно. И ураган ты придумал для игры воображения. Дьячук знает: не бывает таких ураганов. Под Москвой, разумеется.

- Значит, опять "они"? Откуда?

Зернов засмеялся, а я покраснел. Но сдаваться мне не хотелось.

- Значит, опять моделируется пространство и время. И лес - модель. А зачем им галльский лес времен Цезаря?

Зернов молча встал, перешагнул обугленный молнией ствол и только тогда ответил:

- А кому нужны эти гадания? Модель, не модель... Реальная действительность - это лес, из которого нужно выбраться.

- Интересно как? - спросил Толька.

Нас окружала плотная колючая стена густо разросшегося шиповника или, может быть, диких роз. Ни тропинки, ни прохода в кустах не было.

- Погодите, мальчики, - сказал Мартин и вынул нож с белой пластмассовой рукояткой. Тонкое, двусторонне отточенное лезвие выбросилось из нее с легким щелчком. Не нож, а мечта разведчика на вражеской территории.

С легкостью, без всяких усилий, как будто бы он резал колбасу или хлеб, Мартин вырубил проход в кустах, срезая ветки под самый корень.

- У кого еще есть оружие? - спросил он.

Мы опять переглянулись: никто не захватил с собой даже вилки.

- А зачем? - удивился я. - Даже зверей здесь, по-моему, нет.

- "По-твоему"! - передразнил Толька. - В лесу без ножа и палки нельзя. Надо хоть дубинки срезать.

С помощью Мартина мы вооружились суковатыми рогатками, не зная, что через какой-нибудь час будем благословлять Тольку за эту предусмотрительность. Пока же мы сшибали ими огромные, сметанного цвета грибы.

- Может, шампиньоны?

- А кто их знает: очень уж крупны.

Есть никто не хотел.